- Что ты еще умеешь, странный гость?
- Знаю пушечную пальбу, знаю, как быстро и точно стрелять из пищалей, фузей, как отобрать порох хороший от плохого. Знаю арабский счет и дроби.
- Что значит дроби? - перебил меня отец Кирилл.
- Для начала попробуем отгадать загадку: « Летит гусь, за ним полгуся, за ним четверть гуся, а за ним две осьмушки. Сколько всего гусей?».
- Зело добро ,- рассмеялся монах.- Я понял, что два гуся, но знающие люди про это знают давно.
- Я знаю десятичные дроби.
Вот здесь пришлось доходчиво показать, что это.
- Как просто, - пробормотал игумен, - и как удобно. Попробуй это показать моим писцам. И все же я хотел бы посмотреть тот образ, коий зрел отец Фома.
- Мне бы бумаги или хороший пергамент,- попросил я ,- да тонкую кисточку. За день управлюсь. А кузница у вас есть?
- Как не быть. А почто нужна ?
- Научу железные перья делать для письма, что бумагу не рвут и капли не брызгают.
- Чудно. Может просьбишки есть , нужда в чем.
Я замялся.
- На реке Печоре нашли мы руду железную, а выплавить не успели.
- Постой, ты можешь плавить металлы?
- Могу, только на каменном угле.
- То есть на черном камне, что горит?
- Да.
- И знаешь, где он сокрыт?
- Конечно.
- Так в чем твоя просьба?
- Кто мог бы купить все, что мы нашли? Правда немного , пудов сорок.
- А каков выход?
- Я сам бы хотел это знать. Это случайная находка.
- Нет предела щедрости твоей, господи, - тихо пробормотал монах , а вслух приказал:
- Ступай.
- Благослови, отче.
Выйдя в дверной проем , я глубоко выдохнул. Нелегко дался мне этот разговор, а уж как батюшка озадачился… Но знак хороший, если благословил, то есть надежда, что не придется изучать монастырские подвалы.
Первым делом я успокоил Ждана .
- Думал, в железах тебя приведут, да и меня допросят с пристрастием.
- Что допросят, ты даже не сомневайся. Вон Артем уже походя без расспросов нас сдал.
- Что он сделал?
- Все о нас рассказал и без принуждения.
- Да. Простота хуже воровства, хотя и неглуп отрок. Теперь нигде и не покривить.
- Поздно. Я на месте игумена не дал бы нам встретиться.
Накаркал. За Жданом пришли. И ко мне тоже пришли. Шустрый пройдошистый мужичок в прожженном фартуке явно был местным кузнецом.
- Господине ,- поклонился он мне,- велено показать мне кузню нашу и орудия.
- Пушки, что ли?
Уловив неистребимый акцент и сообразив, что я из немцев, мужик терпеливо объяснил, что ему велено показать инструмент.
- А пушки, ну рушницы ,гаковницы , те что зельем заряжаются ,есть?
- Как господин прикажет.
Похоже, я получил карт-бланш.
Сначала посмотрели инструмент. Я сразу махнул рукой на качество изготовления, надеясь, что кроме кривых кузнечных клещей найдется инструмент помельче типа щипцов или утконосов, пес с ними, пассатижами.
Главное было - наковальня и горн на древесном угле. Правда в наковальне отсутствовало сквозное традиционное отверстие. Потом мы отправились смотреть местную коллекцию оружия. Она оказалась в подвале собора, причем запертая на настоящий замок, который кузнец едва открыл ржавым ключом. На соломе валялись два чуда: первым была пушка кованая медная, пришпандоренная двумя железными полосами к лафету - обычному куску дерева. Как это сооружение наводилось на цель и во что упиралось во избежании отдачи, было пока неясно. Вторым чудом оказалась примитивнейшей аркебузой калибром под двадцать миллиметров.
- Почему в таком неприглядном состоянии? - желчно спросил я.
По интонации мастер понял причины моего недовольства.
- Никто не знает, что делать с ними.
Наверняка архаровцы получили это сокровище вдогонку к добыче . Меди в пушечке хватало, что само по себе было немалой ценностью.
- А порох, ну зелье есть?
- Как же ,- засуетился мужик,- вот куль. В кожаном мешке был плотно закупоренный бочонок. Высыпав горсть зелья на ладонь, я обнаружил субстанцию крайне неоднородную по структуре и почему-то синего цвета. Похоже, что выражение «синь-порох» произошло с этих времен.
- А почему синий? И серы маловато.
После долгих дебатов я сообразил, что вместо древесного угля здесь добавлены сушеные цветки обычных васильков. Пробные стрельбы я решил пока отложить и придумать, что делать с раритетами, особенно пушечным лафетом - это же какая-то погибель.
Вернувшись в кузницу, я попросил показать крицу. Теперь понятно, почему железо здесь такая ценность. Представьте ржавую бочку, которая провалялась в болоте как минимум лет 30-40. Вот ее останки и были этим убожеством. Пришлось отказался от мысли экспериментировать с получением чего-нибудь пружинящего и курочить любимую фляжку.
Однако нужно было выполнять обещанное. Служка провел меня в писцовую. Здесь три монаха переписывали книги. Учитывая полумрак, это было героическим занятием, тем более, что абзацы украшались затейливыми заставками и требовали определенного мастерства. Здесь мне выделили лист пергамента, выскобленный от чего –то ранее написанного и пару неплохих кисточек, а также пару восковых свечей в деревянных шандалах и я еще раз проникся важностью поручения, уже зная о стоимости воска.
Все карты раскрывать было рано и поэтому я решил ограничиться картографированием полуденной страны до Урала в границах будущей республики Коми. Понятно, что масштабы и особенно повороты меандрирующих рек указывались весьма произвольно. В многообещающий довесок я приделал к эскизу север Кировской области и кусок Среднего Урала, опять же приблизительно. Но для этого времени это должно стать прорывом. Сейчас именно у церкви сосредоточены все современные тайны познания природы и экономической географии, значит придется демонстрировать пользу с большой буквы.
Через день мы опять встретились с игуменом. Увидев мои наброски, он еще раз с оттенком уважения посмотрел на меня своим пронзительным взглядом. Подумалось, что если этот старичок - боровичок такой хваткий, то какие у них епископы и архимандриты?
– Что за знаки?
- Вот эти - руды и ископаемые, полезные для строительства, а также месторождения драгоценных металлов - золота и серебра.
- Большие знаки - это там, где полезного много, а малые - мало?
- Да.
- Выходит, что золота в этих странах нет, как нет и большого серебра.
- Отчего же? Нет жильных проявлений, а россыпей много. Просто содержание металла там невысокое.
- Ты уверен, что на Ямозере есть золото?
- Гарантирую.
- И залежей руд немного. Почему?
Мне с немалым трудом удалось объяснить игумену, что река Печора, ранее протекавшая в самых предгорьях, миллионы лет меняла русло и сместилась на запад на 100-150 километров, оставив на прежних руслах наносы, которые мы у себя называем аллювиальными породами. Вот в них-то ничерта и не было. В запальчивости, показывая, почему река подмывает именно левый берег, я брякнул о вращении Земли.
- Сколь глубоки твои познания, чужеземец и как они должны быть глубоки у того, кто тебя учил. Не сомневаюсь, что и широта их не разочарует меня. Однако никому не известны такие учителя, разве что…- Монах помотрел на меня с суеверным ужасом.
- Я знаю очень мало и все по поверхности, потому, что занимался совсем другим делом.
Это не успокоило отца Кирилла и я его понимал. Если человек утверждает, что он неуч, располагая такими знаниями, то он вышел если не из земли обетованной, то точно из потустороннего мира.
- Эта земля,- продолжал я,- очень богата местами, где много земляного масла, но я не знаю, интересно ли тебе это. Поэтому вот здесь только мелкие крестики.
-А эта черная метка?
- Здесь почти на реке можно добывать горючий камень.
- Ответствуй, сын мой, неужто ты показал здесь все полезное, не оставив тайн,-вкрадчиво и с усмешкой спросил монах.