- Летом года сего двинет окаянный амир Орду, так люди говорят.
- Что еще знаешь про то?
- Ничего. А немцы вояки хорошие и за хорошие деньги костьми лягут, где прикажут. Опять же отряды пехоты поражений почти не знали.
- Пойдем глянем, кого ты привел.
Мы вышли во двор.
- Становись, - проревел Нестор. - Смирно! Равнение вправо!
Он подошел ко мне с докладом:
- Господин капитан. Первое копье бандерии к смотру построено. Командир копья десятник Нестор.
- Вольно.
Четкость и слаженность движений ошеломили псковитян. Я посмеивался про себя, зная как любят вояки подобные вычучивания.
Князь прошел мимо строя.
- И много их у тебя?
- Тридцать пять арбалетчиков и лучников и сорок пикинеров. Щитоносцев наймем здесь. Есть пяток аркебузиров, но аркебузой владеют почти все пехотинцы из Генуи.
- Неужто и огненный бой знаете?
- Нашими бомбардами разгромлен отряд герцога миланского. По пути по морю два судна пиратов потоплено и два взято в полон.
- Лихо. И куда это вы направляетесь?
- К брату твоему великому князю московскому.
- Как думаешь, пригодятся великому князю такие витязи? - обратился князь к сопровождавшему его кряжистому воеводе.
- Ну, если все такие, то будут к месту. Мнится мне, что в этом десятке все рожи русские.
- Истинно так, - подтвердил я. - Лишь пятнадцать человек из славян уцелели после года сражений.
- А остальные стало быть схизматики?
- Католики и протестанты.
- Надеюсь попов богопротивных не привез?
- Попы кондотты не подписали, - пошутил я, но местные приняли шутку всерьез.
- Еретики есть еретики, все им мало. А удержит ли отряд кованую конницу?
- Если дадут десяток тюфяков, да под страсбурский порох, то удержит.
- Видел я черную пехоту в битве, крепкие воины, а швицеры-пикинеры просто смерть, -отозвался воевода.
- Ну что же, так тому и быть. Коли православные еретиками командуют, то пусть и послужат на пользу государству московскому. Завтра зайдешь за грамотой. А это что за воз?
- Мальвазия. Подарок герцога генуэзского, - схитрил я.
- То добро. Когда думаешь трогаться в путь?
- Через два дня. Хотелось бы отряд для сопровождения, мало ли что.
- Тимофей, дай им людей потолковее.
Великий Новгород встретил нас густым туманом. С размещением людей особых трудностей не было. Оказывается, наместником сюда по договоренности направлялся тот самый Константин, восьмой сын Донского. Таким образом Новгород отходил под опеку Москвы.
Меня же интересовал один вопрос, как успеть на Печору до середины июля, время поджимало. Бандерию сможет представить и Бернгард, опыт у него большой.
Я думал, что церковная верхушка уже давно поставила в известность руководство Московии о готовящемся набеге Едигея. Тем более проблематичным становилось мое пребывание на Руси. Конечно за прошедшее время внешность моя изменилась крепко. Два шрама на лице, острая бородка в европейском стиле , мушкетерские усы заметно изменили лицо. Однако , стоит только высунуться в Москве в качестве капитана пехоты, то монастырских подвалов не миновать - ведь я шел под своим именем.
Ждан упорхнул к своей ненаглядной и пропадал второй день - похоже Пенелопа дождалась. Я инструктировал Бернгарда. До того я собрал бандерию для прощального слова.
- Камрады! Сегодня я прощаюсь с вами. Я выполнил свое обещание и привел вас на Русь. Дальше вас поведут люди московского герцога. Все, что положено по кондотте, будет выплачено казначеем сегодня. После двух лет плена все русичи могут выбрать дальнейший путь - или идти по домам, или сражаться под знаменами великого князя. Я вам боле не командир. Вы переходите в подчинение полусотника Харитона, прозвищем Вепрь. Все прочие дела будет решать сержант Бернгард Меер.
Мы сидели с Меером в харчевне.
- На рожон не суйся. Запроси хотя бы два десятка аркебуз. Как их переделать, Нестор знает. Тогда появится шанс, что вами не будут затыкать любую дыру. Если огненного боя у них нет, потребуй, чтобы новая ордонансная рота воевала по подобию черной пехоты. Только тогда у тебя появится шанс уцелеть в стычках с кочевниками. Ну и пожелаю не продешевить, Берни. Прощай , камрад.
- Капитан, как только понадобимся, ты знаешь где нас искать . Идешь домой?
- Да. Что-то я здесь задержался.
Вечером заявился Ждан. Вид у него был смущенным.
- Что, экюйе? Не вижу выражения счастья на лице.
- Понимаешь, Олег…э-э…
- Понимаю, планы изменились и сидеть возле юбки и заниматься ремеслом тебе не захотелось.
- Как-то так.
- Ну что же, у тебя есть выбор. Можешь проситься к Харитону и доблестно сложить голову под Москвой, но есть одна тонкость.
- Что есть?
- Маленькая неприятность. Попы, наши старые знакомцы, сильно тебе не обрадуются . Боюсь, что они будут делать тебе бо-бо, чтобы узнать, куда я подевался.
- Я об этом не подумал.
- Так что мы с тобой числимся в бегах, наверняка как богохульники, еретики и прочее, короче придумай вину сам.
- А что плохого мы сделали?
- По большому счету ничего. Однако ты виноват только тем, что встретил меня и боюсь, что уже списан.
- Что такое списан? Ты стал так странно говорить.
- Уже похоронен на погосте. Ждан, ты слишком много знаешь и потому виноват.
- И что делать?
- Уходить надо. Алешка держит лошадей под седлами. Жду тебя.
- Опять к чухне?
- Истинно так.
Наш паж Алешка был круглым сиротой. Его родителей вырезали куманы на засечной линии год назад, а самого продали в Кафе. Смышленый и шустрый, он быстро нашел общий язык со Жданом. Сейчас он действительно находился в полной готовности, присматривая за четырьмя лошадями.
- А этот Харитон знает, что ты не идешь на Москву?
- По дороге от Пскова мы все обговорили. Я обещал вернуться после посещения могил родных .
- И где эти могилы?
- Увидишь собственными глазами, клянусь. Но надо торопиться. Засветились мы здесь.
- Эх, не успели толком погулять!
Глава одиннадцатая
За тринадцать дней удалось добраться до Вологды. Если бы не проводник, нанятый за бешеные деньги, поход не имел бы смысла. Сухой и жаркий май позволил форсировать речки по малой воде. Я хотел пройти южным маршрутом через Вологду, Устюг и на Усть-Сысольск, в существовании которого были большие сомнения. По всем признакам выходило, что из Вологды мы выйдем в начале июня.
В Вологде пришлось расстаться с лошадями. Не было никакого смысла тащить их по тайге . Мы со слезами прощались с боевыми конями, прошедшими с нами нелегкий путь. Не предполагал, что можно так привязаться к животному. А вот спросите дальнобойщика о степени его привязанности к своему транспорту, с которым он прошел и крым и рым, с которым замерзал и спасался . Думаю для него это гораздо больше , чем куча железа. Но деньги дали хорошие, таких пород здесь не бывало.
Опять шитик, крепкий, широкий и заточенный под прямой парус. Мы тщательно размещали в нем свое добро. Амуниция, харчи, оружие , походный шатер , посуда и котел и многое другое.
Из оружия три арбалета, три кинжала, ландскнетта у меня и фальшион у Ждана, который он выменял в Гамбурге у пикинера. Кроме того, Ждан неплохо пользовался и дагой -последним писком моды на юге Европы. Погрузили и аркебузу с бочоночком хорошего пороха и причиндалами к ней. Павезы решили оставить, взяв взамен сравнительно небольшие ручные щиты. Кроме того, Ждан настоял на покупке пяти сулиц - коротких метательных копий. Я повертел в руках тяжеленную секиру, перехватил взгляд Ждана и сунул ее на нос. Против лома нет приема. В емкий рундук загрузили доспехи. У меня он был пластинчатым, а у Ждана поплоше. Алешке мы подогнали доспехи, снятые с малорослого витальера . Кстати арбалетом, правда облегченным, он пользовался уже неплохо. А обувь, кафтаны, плащи, кольчуги, бацинеты, болт - вот ведь прибарахлились. В самый нос я сунул две оставшиеся бомбы, не взорвавшиеся из-за обрыва фитилей.