С наличностью тоже было неплохо. После схваток с пиратами я отложил двести золотых гульденов, чеканенных в Любеке. За лошадей мы выручили сорок гривен, что соответствовало примерно пятидесяти золотым флоринам.
Своей монеты здесь не было. Москва только начинала чеканку рублей. Вот и ходили по рукам гривны и флорины, гроши и алтыны, сам черт ногу сломит. Даже Ждану приходилось чесать темечко, приводя европейскую валюту к местным реалиям. Средства позволили нанять гребцов-бурлаков до Устюга.
Моя команда называла меня атаманом, что вызывало у гребцов противоречивые ассоциации. Гребцы работали посменно. Шитик останавливался только на оправку и обед. Я торопился. Прошли по Вологде и вышли в Сухону. Стало веселей, а после Дубни совсем комфортно. Путь до Тотьмы занял три дня и это при встречном ветре. Зато потом река еще больше уширилась . Перекатов было немного. Один из них назывался «Копыто», а второй «Корыто». Мы отсыпались после тяжелого перехода от Устюжны, но один из нас постоянно бдил и за гребцами и за обстановкой на берегах. Еще двести километров до Устюга прошли без приключений. Встречных судов было немного, но они были. Мы проходили мимо, не останавливаясь. Под Устюгом мужики получили расчет и были высажены на берег ввиду города. Алешка запросился посмотреть город и я его понимал, но решительно оттолкнулся веслом. Нам не хватало только встретить старых знакомых из монастыря.
Я рассматривал карту собственного изготовления, наброски которой регулярно возобновлял при всех перипетиях. Вспомнились слова Ждана о женщинах «почище». Действительно в вопросах случайных связей приходилось быть чрезвычайно привередливым. Опять же над половой проблемой вставала другая проблема, именуемая сифилис. Где-то я читал, что в средние века именно в Италии произошла вспышка этого грозного заболевания. Год и даже век были неизвестны, но приходилось шарахаться от каждой чересчур игривой особы . А их хватало. И на Сицилии и в миланском походе войска сопровождали сонмы торговцев и торговок, проституток и служанок. Собственно число войска было по количеству ненамного больше обслуживающего персонала. Второй причиной, вызывавшей отсутствие должной потенции, был низкий уровень личной гигиены прекрасного пола и особенно удручающее состояние зубов. Представьте девицу -этакую кровь с коньяком без передних зубов и умопомрачающим запахом. Однако общее состояние гигиены не было таким трагичным, как его описывали в книгах. А может все- таки все сглаживалось Италией. Черноволосые пухленькие красотки , как на картинах Брюллова - это тоже было.
После впадения Юга река разлилась и идти под парусом стало веселей. На второй день суденышко выплыло в Вычегду. На месте слияния двух рек раскинулось небольшое, из десятка домишек селение зырян. Именовалось оно Пырас , что примерно переводится как «горло». Впрочем устье и есть горло. Здесь мы тоже не задержались. Я планировал пополнить запасы в Яренском городке. Теперь приходилось двигаться против течения и до места мы добрались только на шестой день и встали на роздых.
Стало понятно, что шитик придется оставлять в городке. Здесь находились и фактория и Новгородский кордон . Дальше только дикие племена, нежелательные встречи и полное отсутствие намеков на цивилизацию. Мы обменяли шитик на местное суденышко, полностью приспособленное к плаванью по мелководьям и перекатам, озаботились прочной обувью. Была середина июня - запаса времени практически не было. До верховьев Печоры было около пятисот километров по малым рекам и волокам.
Ждан рвал волосы на голове. Часть имущества приходилось продавать, иначе лодка становилась неподъемной.
Свели знакомство с местным воинством, охранявшим кордон.
- Никак вы вои в ушкуйники решили податься. Что иным людям искать среди перми дикой? И оружие немецкое, никак с Литвы пришли, - допытывался десятник Фрол.
- Да нет, держи дальше, - хохотнул Ждан.
- А не маловато вас будет, да на лодчонке махонькой?
- Наши ушли Мезенью, а атаман приболел, вот и догоняем, - вдохновенно врал мой экюйе.
- Самострел не сменяете? Дам окорок и гусей копченых.
- Арбалет? Нет. А вот посмотри, вот это сменяю. - Ждан вытащил шлем из заначек. - С синьора под Миланом снял. И личина есть.
- Лепота. Такой только боярину носить. Что еще попросишь?
- Молочного на пару-тройку дней, да гусятины, да копчушек пару –идет?
- По рукам. Ну и я помолчу на всякий случай, что вы тута проходили и своим накажу. А ты уж поделись фряжским. У вас смотрю пару бочонков припасено.
- Годится. А мы в вашей баньке нонче попаримся. Как? Годится?
- Теперь точно по рукам. Ох ,ты и хват. Пошли, что ли - оскоромимся.
Рано утром мы уже поднимались по Вычегде под косым парусом. Распогодилось. Появился гнус. В три дня дошли до устья Выми, еще четыре ушло на подъем до устья Сысолы. Здесь было небольшое селение коми, где мы немного передохнули. Встретили нас если не гостеприимно, то и не злобно. Искали проводника, пришлось задержаться на сутки, пока не появился нужный человек. Местный зырянин по имени или кличке Русин согласился проводить нас до селения Кулэмдин в сопровождении своего сына на лодке. В оплату он просил наконечников для стрел.
- У нас только каленые, - сказал Ждан.
- Ничего,пригодяться, - усмехнулся Русин.
- А может дальше проведешь, дадим хороший нож?
- Дальше можно легко потерять голову. Угры шалят. Вы их называете манси. Попробуйте договориться с местными. Они лучше знают те места.
Я помнил, что расстояние от Сыктывкара до Усть-Кулома по шоссе около ста километров, но по реке мы прошли больше двухсот. И это при том, что река была значительно полноводнее, чем в мое время. И уловистей. Проблем с рыбой не было никогда, похоже теперь у нас каждый день - четверг. Юго-западный ветер крепко подпирал наш парус. Дни становились все жарче. Я спросил у Русина, что он думает по поводу лета и получил ответ, что ожидается очень жаркое лето.
- Морошка хорошо отцвела и не упала, будет жарко.
Наконец из-за поворота выскочила деревушка с характерно для коми выстроенными домами. Я уже понял, что проводник нам не был нужен, но уговор есть уговор. Рассчитавшись с ним, мы выяснили, что трудности будут при входе в реку Нем. Вот там точно потребуется проводник.
Через неделю мы входили в устье речки Нем. Мои планы заиметь проводника не сбылись. Действительно в месте впадения речки в Сысолу стояло пара домов, один из которых был нежилым.
- Ночуем в пустой хате, - сказал я, - больно здесь место красивое. Дальше чую я большой геморрой.
Ждан давно не интересовался, кто такой Геморрой и кто такие Навозные морды, привыкнув к моему сквернословию.
- Похоже, хозяева здешние попрятались на всякий случай.
- Хрен с ними, - констатировал я. – Надо по-хорошему отоспаться.
Завидев из чащоб, что мы не собираемся громить их домишко, хозяева выползли на вечернее солнце. Разговор задался не очень, мужик совершенно не говорил ни по-русски, ни по коми. Я же никак не мог втемяшить ему, что нам нужно не промахнуться мимо дороги на сойвинский волок. Это по-моему сойвинский, а по его черт его знает. Махнув рукой и наскоро поужинав, я завалился спать , но сон не шел.
На улице Ждан, похоже плеснул охотнику вина и разговаривал с ним уже на мужском языке. После состояния « ты меня уважаешь?» никакие переводчики не требуются.
Итак, пока неясно главное. В своей я реальности или в иной, но очень похожей? Где гарантия, что пройдя через ворота, меня не выбросит в неолите? Как проверить при благополучном исходе, изменил я историю или нет? Если даже изменил, то как я это узнаю, ведь средневековую историю как не знал, так и не знаю? И , на закуску, совсем простой вопрос, как дальше жить.? Здесь степень моей востребованности чрезвычайно велика, а там я обычный «Эй, ты». И совсем не хочется выращивать на даче розочки , уминая очередной шашлык из бразильской свинины.