Вот за Алешку можно было беспокоиться не особенно. За последние два года парнишка перенес столько горя и лишений, что новая реальность для него будет походом на ярмарку.
- Надюха, как ты смотришь, если я тебе на зиму Ждана оставлю? Парень он работящий, плотничал с детства. Умничать не будет, ни читать , ни писать не умеет. Документы на него я пришлю через пару недель, денег подброшу. Давай ему на сладкое, остальным сама распорядишься. Тем более Сереге здесь скучновато - ведь первый год как на пенсию вышел. Надо же - выпихнули по сокращению.
- А они не сопьются здесь на пару?
- Это если Серега не научит водку пить. Водки он в рот не брал, да и не курит. Отличный охотник, да и на рыбалке поможет, вот только где бы ему вдовушку подыскать, слаб он на это дело.
- А сам что будешь делать? На одну пенсию не проживешь.
- Найду что-нибудь, профессиональные охранники везде нужны. Так что по Ждану?
- Пускай остается. Только скучно тут у нас, а он еще молодой.
- Ты ему какую иконку найди, пусть грехи замаливает. Староверам без них нельзя.
- Этого добра навалом. Ты лучше скажи, откуда парнишка взялся? Усыновил, что ли?
- Считай, что так. По крайней мере, кроме меня у него больше никого нет.
- Сирота значит. Не ожидала от тебя, ты всегда такой сытенький был, такой спокойный, никаких волнений не любил. Из-за этого и бабы тебя бросали.
- Ты меня, уже как жена пилишь?- рассмеялся я.- Лучше скажи, когда катер поднимается?
- Завтра в полдень. А что твой Мишка такой озадаченный ходит, какой-то напуганный весь?
- Не обращай внимания. Опохмелится и все пройдет.
- И то верно. Трезвым бывает, когда пенсия кончается.
Так я пристроил Ждана. Надо было одеть и обуть соратников по сезону, соответствуя реалиям. Из-за этого пришлось задержаться в поселке почти на неделю. Серега пригласил меня на рыбалку, но я, уже осатаневший от рыбных блюд, отправил с ним Алешку, обожавшего кататься на «Казанке» под восьмисильным «Ветерком». Он мог часами сидеть у телевизора, рассматривая все подряд, лишь бы картинки были поярче.
Ждана больше всего беспокоило, что здесь нужно было ходить без оружия, даже засапожного ножа.
- Без ножа ходят, икон в избах нету, опять же крестятся бесовским трехперстием, - грешно зело.
- Зато здесь и душегубов нет. И голода нет и лекари под рукой. Зверя правда подвыбили, да и река рыбой оскудела, вот только медведи в округе вконец распоясались - женщины за ягодой в лес бояться ходить. Хозяйка жалуется, что уже на помойки повадились.
- Пошто же на рожон их не возьмут?
- Чтобы медведя взять, нужна бумага от дьяка, а потом здесь охотники вывелись давненько. Дам тебе совет. Ты этих лесных хозяев подколи потихоньку. Железа здесь хватает, кузница пустует, кузнец уже как год преставился. Накуешь с Сергеем наконечников и на копья и на рогатины. Опять же угля навалом - вон на берегу тонн двадцать насыпано.
- И то дело. А ты, стало быть, дальше пойдешь?
- Надо выправить вам с Алешкой бумаги. Здесь без этого нельзя.
- Понятно. Мытники значит злобствуют.
- Еще как. Ты уж на хлебное вино не налегай. Я хозяйке слово дал. И на баб поменьше таращись.
- Как не смотреть? Подолов у платьев, почитай, совсем нет. А девки на берегу на солнце разоблачаются прямо донага. Срамота.
- Зато красиво. Привыкай. У каждого народ свои обычаи. Скажи спасибо, что язычников нет. Отдыхай - ты это заслужил.
- С Алешкой что порешил?
- Пусть прокатится со мной. Конечно, очень хочется оставить его здесь, но с кем? Завтра выезжаем.
На теплоходе-водомете мы добрались до маленького райцентра , где пересели в «Форд», оставленный на платной стоянке. Еще через пять часов мы были дома. По дороге прищлось ответить на бессчетное количество вопросов:
- А что такое на дороге твердое и ровное?
- Это паром? А где лошади?- И прочая и прочая.
Он совсем не боялся скорости, сидя на переднем сиденьи и наслаждаясь ощущением полета. Все удивляло его и я сам дивился нашему обыденному восприятию совершенно необычных и удобных вещей. Алешку поражала обычная струя воды из-под крана, огонек газовой плиты и свет люстры, которую он мог включать и выключать минут по десять. Фотографии и репродукции на стенах он принял поначалу за иконы и так и норовил перекреститься на них. Пришлось срочно купить ему складень-триптих с Божьей матерью для укрепления духа.
Уходя из дома, я включал ему что-нибудь безобидное, сюжеты из телеящика нередко пугали его до икоты.
Через месяц в поселок были высланы документы для Ждана, такую же липу получил и Алешка. На зиму хватит.
Больше всего я боялся, что гости прихватят ОРЗ и оно окажется для них новой «испанкой». Пришлось закупаться антибиотиками и инструктировать по телефону Надю.
Вскоре мы выехали в областной центр. Здесь были запланированы две встречи, оговоренные заранее. В первую очередь я проскочил к бывшему институтскому одногруппнику, ныне кандидату наук в местный университет, где озадачил его простой задачей - надо было подобрать мощный светильник, спектр излучения которого был бы максимально приближен к солнечному. Вадим пообещал решить проблему за две недели.
Затем состоялась встреча с нумизматом, по нашей картотеке числившимся крупным жуликом по торговле раритетами и имевшим могучие связи в столице.
Из двадцати представленных образцов он отобрал семь, причем только два были золотыми.
- Откуда это у вас? - не выдержал он. - Вы даже не знаете, что принесли. Только не говорите, что нашли клад. Ведь явный свежак, но не новодел.
- Есть еще, - коротко ответил я, доставая из другого кармана пять совсем невзрачных монет, одну из которых нумизмат только что не обнюхал.
- Вы хоть представляете себе их ценность? Это же манкус! - Жулика пробил пот.
- Приблизительно. Интернет – он так обогащает знаниями. Денег-то хватит?
- Для хороших людей найдем. Может, еще чем удивите?
- Размеры удивления будут зависеть от размеров оплаты за это, - я кивнул на монеты.
Взаимно удовлетворенные, мы договорились встретиться через месяц. Коллекционер ушел весь разгоряченный, наверно уже подсчитывал барыши от перепродажи. Я совсем не мелочился, уступив раритеты за треть миллиона «зелеными».
В городе мы задержались на две недели, сняв квартиру посуточно. Вечером Алешка задал неожиданный вопрос:
- Зачем ты собираешься уходить из этой страны? Здесь все есть. Вот там в большой лавке я насчитал только сыра шесть десятков. И этот, как его , туалет. Это же, это же – сравнить не с чем.
- Алешка, - прервал я его, - давай оставим тебя здесь. Только учти, для того, чтобы красиво жить, нужно многое знать и особенно важно уметь хорошо работать языком и уметь нравится людям. А ты бы мог пойти на мойку мыть машины, да и еще подработать где. Это же не горло дорезать после меня. Подумай, ты уже взрослый, пороха понюхал. А я здесь никто. Точнее таких, как я , здесь навалом и все мои знания и умения даром никому не нужны. А я бы хотел в твоей стране, где я нарасхват, стать действительно полезным людям и уважать себя по – настоящему. Пока я еще не решил, как это сделать, но там мне по сердцу.
На берегу реки на скамеечке сидели Ждан с Сергеем. Между ними приютилась бутылка водки.
- Ох, крепко вино, сущий горлодер, - вытирая бороду, жаловался Ждан.- И в голову , как молотом, бьет.
- А что в твоих краях употребляют? - спрашивал порядком захмелевший механик. - Сивуху гоните? Вы же староверы, вам же нельзя.
- Мы не монаси. Опять же по белу светушку побегать пришлось. С атаманом где только не были - и у половцев, и в полоне крымском и в стране, именуемой Генуя. Вот там вино зело добро, употребили его немало и за победу и за упокой.