— Евгений, вы абсолютно правы! — улыбаюсь я. — Напоминаю про спокойствие и самоконтроль. Аркан, покажись!
По камню пошла легкая рябь, грифон собрал крылья за спиной и предстал перед нами во всей своей красе.
— Ипическая сила, — произнес Мамонт в полной тешине, а потом тряхнул головой, — хотя, чему нам удивляться? Мы за последние несколько дней различных монстров увидели десятки видов.
И с театральной невозмутимостью Мамонт вернулся к своей тарелке, на которой располагалось жаркое из местного босса (кстати, при правильном приготовлении ускоряет снятие ментальной усталости).
— Я бы попросил не сравнивать меня с этими бесчестными животными! — возмутился Миноец.
— Эээ… Приношу извинения. Был неправ, — опешил военный.
— Извинения принимаются, — благосклонно кивнул Аркан и перевел взгляд на меня. Ромка с первого дня делил свои порции с ним по-братски (думаю, один к десяти), так что грифон уже привык к человеческой пище (хотя сырое мясо только что пойманной добычи по прежнему считал деликатесом, но не из-за вкуса, а из-за добычи и некоторой ритуальной составляющей).
— Сейчас и твоя порция будет. Мясо подходит, — успокоил я его. В этот раз готовил целый пир в честь знакомства.
Пока я колдовал с новыми и новыми блюдами, люди успокоились и стали активно общаться с вновь прибывшими. Ромка рассказывал о том, как наш отряд выглядел со стороны, каких тварей пришлось встретить их паре. А Аркана, как только выяснили, что он пришелец, сначала осторожно, а потом всё активнее и активнее засыпали вопросами про Мир Бета.
Я в разговоре тоже участвовал, но своеобразно — проверял вероятное будущее и направлял диалог в нужное русло. Потому что это крайне важная подготовительная беседа — по итогам её я планировал завербовать весь отряд непосредственно к себе и закрепить это с помощью контрактов. И пока всё идет очень неплохо и будущее показывает, что согласятся почти все. Один из старших бойцов (позывной — Скунс) откажется заключать даже договор о неразглашении, хоть и будет делать это в максимально вежливых и обтекаемых формах, ссылаясь на то, что ему нужно будет всё как следует обдумать. То-есть он явно хочет слить информацию обо мне кому-то на сторону…
Но эта проблема будет решаться позже, сейчас же мне нужно объяснить повидавшим всякое отставным военным, почему они должны работать именно со мной. Цезаря при этом я не переставал нахваливать, вот только делал это так, чтобы подчернить, что он конечно молодец, но по итогам выходило, что будет гораздо лучше если будет кто-то, кто будет действовать в отрыве от него, компенсирую все те проблемы, которые возникают из-за деятельности Карла Филипповича.
Через 3 часа застолья отряд во главе с Евгением согласился поступить ко мне на службу, и мужики дружно подключились к агитации последнего члена своей команды. Я ждал, хотя и понимал — бесполезно. Посему, вооружившись танцевальным посохом, начал не спеша формировать импульс Малого Внушения. Конечно, посох у меня узкоспециализированный, но серьёзно усиливающий ментальное воздействие, так что применять его можно шире, чем об этом говорит Система. Если есть время и не в пылу сражения.
В итоге вместо внушения «говорить правду» в Скунса полетел заряд, который система определила для меня как «Танец Правды».
Еле заметный фиолетовый сгусток пролетел над столом и врезался в упрямца. Скунс на секунду оцепенел, резко подскочил со своего места и принялся ритмично двигаться. Он пытался оборвать свои подрыгивания усилием воли, что в итоге делало его похожим на припадочного.
Отряд немного напрягся — ребята быстро простроили параллель с тем, что происходило в мире перед нашим уходом.
— Кому ты хотел рассказать о том, что узнал от меня, Ромы и Аркана?
— Цезарю! — выпалил трясунчик.
— А еще? — ответ меня не удовлетворил, судорожность танца говорила о попытке что-то утаить.
— А еще моему Мастеру! — движения сразу стали более плавными, а вот в голосе добавилось дополнительное напряжение.
— И кто же у нас Мастер? — в разговор вступил Евгений, которому очень не понравилась информация о том, что его подчиненный имеет какой-то неизвестный центр командования.
— Великий наставник, который проведет нас через тяжелые времена краха общества…
— Имя у мастера есть? — решаю слегка направить словоохотливость Скунса в нужное русло.
— И каковы его таланты? — ответом мне был отчаянный взгляд Скунса. Ясно, стоит ментальный блок «скажешь — умрешь».