— Утраченное что? — спросил Лориан.
— А, не важно.
Первая часть беседы о Великой Охоте была завершена. Лориан расценил монолог Фаддия как затравку к обсуждению самой главной темы.
— Мои мысли о другом. Прости, для меня собеседник важен постольку поскольку. Не нравится, можешь поискать другого. — Фаддий отвернулся от юного собеседника. — Степь велика.
Долго молчал, потом неопределенно произнес:
— Долгий путь в неизведанное — всего-навсего нач ло пути к собственному «я».
Слова Фаддия поразили Лориана. Что такое собст ное «я»? Никто не спорит, с понятием «я» связаны глубов тревожные мысли. Мысль Фаддия неукротима, бродячем философу приятно от «я» прыгнуть к проблемам разумного сообщества последней обитаемой планеты.
— Когда-нибудь племена разродятся не вождями искусными мастерами, а пророками. Тогда наступят интересные времена, — вдохновенно предсказывал Фаддий|
Фаддий не скрывал, как ему приятно играть пер белобрысым мальчишкой роль первооткрывателя. Постороннему его мысли могли показаться сумбурными, самом деле Фаддий редко говорил не к месту. Не в первый раз было так, что сказанное соответствовало внутреи устремлениям юного собеседника.
— А кто такие эти самые будущие пророки? — спр шивал Лориан.
— Судьба пророка — соль морей и пыль узких пинок.
— Красиво, но я так и не понял.
— Пророк — человек, берущий ответственность за будущее племени или всех племен.
И наверное, чтобы успокоить подростковое самолюбие Фаддий добавлял:
— Пророками не рождаются. Чаще всего пророка становятся в странствиях и борьбе с соблазнами.
— Я хочу быть пророком, — вдруг сказал Лориан.
— Дорога — жадное существо, которое проглотит светловолосых подростков, а выплевывает волосатых потных мужчин.
Лориан с подозрением огляделся. С ним этого не случится, он всегда наготове, он встретит «существо» Помолчав немного, Фаддий добавил:
— Пророков выплевывает несвершившееся будущее. Пророку надо ощутить себя не в плавниках каменной рыбы, а в плавниках завтрашнего дня. Бросая взгляд из далекого завтра, надо попытаться предупредить людей об опасности. Словом защитить человека от беды. Я бы высказался в том смысле, что пророка можно сравнить с устами бога Ондрона. К пророку, если бы он встретился мне на пути, я готов обратиться со слов: «Оро, Богорот, оро».
Заметив, что собеседника волнует затронутая тема, Фаддий продолжал:
— Пророчество — способность взять на себя ответственность за грядущий день. Не много найдется охотников сделаться пророком добровольно.
— Если это так, тогда пророки остановят Великую Охоту. О каком будущем можно вести речь, когда тело и мозг человека зависят от Китовласа?
Фаддий прислушался к словам Лориана:
— Согласен, судьба человечества, порабощенного Китовласом, незавидна. Кто-то должен наступить на хвост нечистой силе.
Завидев истукана на вершине отвесной скалы, Фаддий спросил, далеко ли до него.
— Три плавника, — ответил Лориан.
— Несносный мальчишка! Я откуда знаю твой рыбий счет? Скажи по-человечески, далеко ли?
— Далеко. До того времени, когда люди одолеют Китовласа и Илобиса, куда дальше.
— Юркость ума, — зло рассуждал вслух Фаддий. — Что это такое? Услышать о Великой Охоте и сразу поспешить с неисполнимыми обещаниями. Дать обещание, не расслышав, о чем идет речь. Вот что такое хитрость. С умом попрошу не путать.
— Я сказал и сделаю, — упрямо настаивал на своем Лориан.
— Я учу тебя парадоксам.
— Мое пророчество — лучший парадокс из всех, какие вы могли бы ожидать от нерадивого ученика.
— Хорошо, я слушаю.
— Вы говорите о Китов ласе, который разжигает Великую Охоту человека на человека. Я обещаю ее остановить. Для чего другого мне нужны ум и мужская сила?
Носильщики, сопровождавшие Фаддия в дальних переходах, несли на руках малых детей. Лориан часто смотрел на малышей, заснувших в пути. Теперь он не ребенок, но и взрослым его пока не назовешь. Дело не в обряде посвящения. Для осознания себя взрослым мужчиной нужна точка приложения внутренних сил. Фаддий открывал ему глаза на вопиющий разрыв между наказом сородичей и бедствующим положением народов Восточной; Ойкумены. Не получится ли, что, исполняя отцовский наказ, Лориан отрежет себя от прочих людей? Вдруг Страна Зверей — беззаботный уголок Вселенной, недоступный; детворе племени молчунов? Лучше бы Фаддий запретил своим сопровождающим брать детей в дорогу. О мальчишке, вертевшемся у него под ногами, Фаддий сказал:
— Не обращай внимания, это Трехушастик. Ему нет дела до твоих обещаний. Неважно, кем он родился. Он будет либо жертвой, либо ловцом. Его лишили выбора до рождения.
— А вдруг малыш вырастет и одолеет Китовласа? — предположил Лориан.
— Ему не по силам. Он глуп. А к тому времени, когда повзрослеет, я потеряю хватку.
Лориан рассмеялся:
— Получается, я лишен выбора. От отца я унаследовал бойцовские качества, Тенихан научил меня дорожить свободой, Фаддий подсказал мне путь победы над Китовласом. Я рожден пророком, который остановит Великую Охоту.
— Каким образом, самонадеянный юнец, ты намерен это сделать?
— Великую Охоту я остановлю словом, — ответил Лориан.
Путешествие продолжалось. Юноша и старик, волею случая оказавшиеся вместе, приближались к болотам, тянувшимся вдоль берега реки Каки.
У западного склона огромной котловины расположились деревни, потаенно укрывшиеся под землей. Огромные становища оседлого племени. Присутствие людей выдавали обработанные поля. Жилища, подобно грибам, вырастали из земли. Ни о чем подобном ранее Лориан не слышал. Вблизи от деревни под названием «Омока» Фаддий рассказал о своем взрослом сыне:
— Твак — непутевый сын. Немного постарше тебя. Красив, обормот, хотя и рожден нелюбимой женой. Впрочем, что вспоминать нелюбимых жен. Где мой мальчик сейчас? Кому-то доставляет он неприятности?
Омока оказалась сказочным местом. Прекрасные цветы, выращиваемые ее обитателями, скрывали крыши низких землянок от постороннего взгляда. Особенной красотой путников поражали розы. Розы имели высокий стебель с колючками и приятно пахли, если над ними наклонялся человек. По неизвестной причине в деревню их не пустили. На окраину деревни к ним вышел шаман цветочного племени. Смешной кривоногий коротышка с кругленьким животиком важно вышагивал навстречу неожиданным гостям. Шаман с Фаддием обменялись приветствиями. У шамана был сын, которого несколько лет назад отправили в деревню грамотных и за которого он теперь сильно тревожился. Для представителя оседлого племени шаман хорошо знал нравы кочевых народностей и с уважением относился к бродячим философам. Фаддий преподнес шаману в дар какую-то, на взгляд Лориана, безделушку. Шаман расплылся в довольной улыбке. Нечасто доводилось ему получать столь изысканные подарки. Получив ответный дар, целую охапку красных роз, Фаддий в свою очередь не преминул выказать восхищение. Лориану запомнилось, как Фаддий с розами в руках уходил из деревни. Следом за ним, как за живым богом, тянулись люди молчаливого племени, несущие короба с имуществом мудреца. Крышки коробов прогибались от роз. Наваленные на плоских крышках розы падали на следы босых ног при каждом покачивании на поворотах. В окружении роз и поклонников Фаддий выглядел великолепно.
Первая встреча с оседлым племенем произвела на Лориана глубокое впечатление. Удивительно было, что люди могут жить на одном месте постоянно. Его родное племя меняло становища не реже раза в сезон дождей.