– Послушайте меня! Ни шумом, ни криками, ни числом сторонников, ни многократным повторением, ни теле репортажами не обратить ложь в правду!
Потом над толпой заплясало несколько плакатов с изображениями вешалок для одежды *. Тина хихикнула:
– Они знают, что они в кадре.
– Скоро выйдешь в эфир, – сообщил Раш Лесли. – Оставайся на месте.
На экранах телевизоров по всему городу и за его пределами Эли Даунс заканчивала свой репортаж:
– Законодательные власти надеются, что принятые меры своевременно помогут уволенным с лесопильного завода рабочим, но сами рабочие говорят, что поверят в это, только когда это произойдет.
Средний план – Джон Баррет и Эли Даунс за длинным желто-черным столом в студии. В верхней части задника большими синими буквами написано: «Новости Шестого канала».В средней части задника размещаются фальшивые телевизионные экраны с неподвижными изображениями разных лиц, городских и промышленных пейзажей, титров. В левой части задника находится фальшивое окно, за которым виднеется фальшивое небо над городом.
* Изображение вешалки используют на своих демонстрациях сторонники легальных абортов.
Джон Баррет начал:
– Далее в программе: предвыборная кампания губернатора Хирама Слэйтера, вторично выставившего свою кандидатуру на этот пост, открывается сегодня общегородским митингом. Предлагаем вашему вниманию прямой репортаж с площади Флагов.
Эли закончила шуткой:
– А маленькие игуаны тоже выставляют свои кандидатуры? Смотрите сами!
На экране появилась шуточная заставка: ящерицы царапают и лижут объектив телекамеры.
Блок рекламы.
– Хорошо, Лесли, – сказал Раш. – Через две минуты твой эфир.
Губернатор бегло просмотрел свои записи. Если события и дальше будут развиваться в том же направлении, ему придется немного изменить текст речи.
– Похоже, обстановка там накаляется, – со значением заметил он Мартину Дэвину.
Дэвин только что возвратился из разведки.
– Господин губернатор, у вас есть толпа сторонников, у вас есть телекамеры. Думаю, нам стоит воспользоваться случаем.
– Что у тебя на уме? Дэвин понизил голос:
– Думаю, мы можем подлить немного масла в огонь. Таким образом, мы возбудим толпу и превратим их в ваших яростных сторонников, а кроме того, привлечем к вам дополнительное внимание телезрителей.
Губернатор взглянул на часы:
– Скоро шесть. Когда Шестой канал собирается дать сообщение о митинге?
Дэвин тоже взглянул на часы.
– С минуты на минуту. Думаю, они закончат идущий сейчас выпуск новостей прямым репортажем с площади, а потом вернутся к этим событиям в семичасовом выпуске.
Губернатор обдумал предложение помощника, потом улыбнулся.
– Хорошо. Я подготовлюсь. Дэвин улыбнулся и торопливо отошел в сторону. Укрывшись от взглядов за деревьями, он набрал номер на своем сотовом телефоне.
– Да, Вилли, он дал добро. – Он взглянул на часы. – Не своди глаз с этой светловолосой теле журналистки. Повсюду следуй за ней по пятам.
– Пятнадцать секунд, – сказала Марделл, привлекательная темнокожая женщина, стоявшая за телекамерами в студии. – Лесли будет справа от тебя.
Джон непроизвольно посмотрел направо. Телезрители увидят ведущих программы, которые смотрят на большой экран с изображением Лесли Олбрайт. В студии Джон и Эли будут смотреть в пустоту, делая вид, будто экран находится там.
Марделл начала обратный отсчет, молча выкидывая пальцы на поднятой руке. Пять, четыре, три, два, один...
В аппаратной изображение Лесли перепрыгнуло с черно-белого монитора на большой цветной предварительный монитор – и кадр получился поистине впечатляющим. Там стояла она – не в силах скрыть нервного напряжения, с растрепанными, несмотря на все ее усилия, волосами – и удерживала свою позицию, в то время как за ее спиной кипело и бурлило разъяренное людское море, посреди которого одинокий человек продолжал отчаянные попытки перекричать возмущенный гам.
На основном мониторе Джон Баррет, глядя в третью камеру и считывая текст с экрана телевизионного суфлера, отраженного в зеркале над объективом камеры, предварил репортаж несколькими словами:
– Итак, сегодня – первый день предвыборной кампании губернатора Хирама Слэйтера, повторно выставившего свою кандидатуру на этот пост; и Лесли Олбрайт ведет прямой репортаж с площади Флагов, где проходит большой митинг, начинающий предвыборную гонку.
Джон и Эли одновременно повернули головы направо и посмотрели на пустую стену.
– Лесли?
Телезрители увидели Лесли на установленном на конце стола экране, с виду размером три на четыре фута.
Лесли посмотрела прямо в камеру и начала репортаж отрепетированными словами:
– Джон, именно здесь все начинается для губернатора Хирама Слэйтера. Хотя результаты голосования свидетельствуют о том, что у Боба Уилсона есть сторонники, губернатор доказал, что у него тоже есть сторонники, как вы можете судить по огромной толпе за моей спиной.
Когда телезрители дома увидели, как изображение Лесли исчезло с маленького экрана (отсутствующего в студии) и заняло весь телевизионный экран, они не вполне поняли, о чем еще можно судить по той огромной толпе, кроме как о назревающей заварушке.
Но когда Джон искоса взглянул на свой собственный монитор, встроенный в крышку стола, его внимание привлек одинокий старик, возвышающийся над людским морем, беззвучно открывающий рот, яростно жестикулирующий. Он казался вождем, увлекающим за собой толпу.
– Пускаем кассету номер один, – сказала выпускающий оператор Сузан, и в эфир пошел ранее записанный видео репортаж Лесли, сопровождаемый ее голосом.
Изображение на экране. Губернатор встречается с народом, пожимает руки, машет толпе.
Голос Лесли за кадром: «Губернатор Слэйтер признает, что это будет трудная кампания, но он готов к бою и настроен самым решительным образом».
Изображение на экране. Губернатор дает интервью.
Включение звука. Губернатор: «Думаю, у нас есть серьезная фора в начале гонки. Последние четыре года ясно свидетельствуют о наших достижениях, и я настаиваю на этом факте. Мы добились значительного прогресса в области образования, трудоустройства и защиты прав женщин, и мы собираемся продолжать работу в этих направлениях».
Лицо Джона краснело все больше, и румянец уже проступал даже сквозь слой грима. Он следил за кадрами прямой трансляции на мониторе, принимающем видеосигнал с телекамеры Мэла, но при этом все время смотрел на возмутителя спокойствия, возвышающегося над толпой. Изображение шло без звука, но Джон без труда мог представить, что именно кричит старик. Он не рискнул выругаться возможно, его микрофон был включен. По крайней мере, репортаж Лесли все еще продолжался, и люди не видели того, что видел сейчас Джон.
Лесли пригнула голову и оглянулась, пока шел ее видео репортаж. Она пыталась расслышать в наушнике свою следующую реплику.
Толпа начала скандировать: «Хватит врать, хватит врать – тебе на женщин наплевать!»
Джон схватил трубку телефона, соединенного с аппаратной:
– Мы можем убрать с экрана эти кадры? Раш? Ты меня слышишь?
Ответа не последовало. Лесли собиралась снова выходить в эфир.
Оператор Мэл яростно закивал:
– Да! Ты в эфире, ты в эфире!
Лесли выпрямилась, сжала микрофон в дрожащей руке и почти прокричала заключительную фразу репортажа:
– Итак, Джон и Эли, эта предвыборная кампания обещает вылиться в захватывающую гонку для обоих кандидатов, и все начнется... – Кто-то истошно завизжал. – ...и все начнется буквально через несколько минут!
Старик на бортике клумбы просто не поверил своим глазам. Внезапно, откуда ни возьмись, появились два совершенно не знакомых ему человека – один с сальными жидкими волосами, с проплешиной на макушке, другой темноволосый, грузный, покрытый татуировкой, – и принялись раздавать тумаки налево и направо, мужчинам, женщинам, всем подряд, – выступая в его защиту!
– Грязные детоубийцы! – выкрикнул один.