Хартман отмахнулся:
– Это может быть расчет. Сама подумай: если мы найдем его ДНК или ворсинки его одежды, то он всегда сможет объяснить это тем, что был в гостях у Тамары Энгель. Поэтому ему не нужно беспокоиться, если мы докажем, что он пил из чашки, которая стояла на журнальном столике. Но с такой же вероятностью он может быть и убийцей.
Кто-то вышел из дома, за которым они наблюдали. Хотя вскоре стало ясно, что это не Бен Вайднер, Хартман от неожиданности чуть не расплескал свой кофе.
– Он играет с нами, – продолжил он затем. – Вайднер ведь точно знал, что его приятель Виктор фон Хоенлоэ как-нибудь вытащит его, а конкретных улик против него у нас нет. Он хочет продемонстрировать свое превосходство. – Хартман жадно впился зубами в свой пончик с шоколадной глазурью. – Как тебе нравится моя психограмма? Для этого мне не нужно специального образования.
– Если он такой умный, то наверняка не позволит заглянуть себе через плечо во время следующего убийства, – ответила Сара и бросила недовольный взгляд на живот Хартмана. Футболка на нем сильно натянулась, а крошки от выпечки, лежавшие сверху, напоминали скалолазов во время покорения горной вершины.
– Что такое? – спросил Хартман и укоризненно посмотрел на нее своими большими глазами.
– Тебе действительно стоит подумать о диете, Лу, иначе однажды ты просто треснешь по швам.
Хартман широко улыбнулся и с наслаждением проглотил остатки пончика. Он никогда не был женат и не собирался ни с кем знакомиться. Поэтому ему не нужно было впечатлять кого-то своей фигурой. О себе он говорил, что женат на работе. Кроме Сары, никто в участке не осмеливался вот так с ним разговаривать. Сара же с самого начала не боялась контакта с немного вспыльчивым главным комиссаром уголовной полиции и везде, где только можно, давала ему отпор. Похоже, как раз это ему и импонировало, возможно, потому, что в конце концов все равно он принимал решение. Сара предполагала, что ему втайне нравилось, что она называет его Лу, а не Хартман или Псих, как его шепотом именовали другие коллеги.
– Ладно, – сказал Хартман, запил пончик остатками кофе и посмотрел наверх, на окна квартиры Вайднера. Они следили за ним с тех пор, как Бен сел в такси перед зданием Управления уголовной полиции, и наблюдали, как он сначала поехал к дому своей жены, а позже вошел в подъезд собственного дома. Ожидая прибытия Хартмана и Сары, коллеги проверили многоквартирный дом, где жил Вайднер. И сообщили, что квартира Вайднера расположена на пятом этаже и выходит окнами на улицу. Тщетно Хартман и Сара ждали, пока внутри зажжется свет. Хартман забеспокоился, потому что предположил, что Вайднер вовсе и не пошел в свою квартиру, а сбежал через заднюю дверь. Но это не подтвердилось. Через открытую арку рядом с входной дверью Хартман попал во двор и выяснил, что, хотя задняя дверь действительно вела туда, двор был обнесен пятиметровой стеной. Единственная возможность покинуть дом – через парадный вход, который они держали под наблюдением.
Сара склонялась к тому, что Вайднер или сидит в другой квартире у какого-нибудь друга или знакомого, или просто не стал включать у себя свет. Если он выйдет из здания, они его обязательно заметят. Их машина была припаркована наискосок от семиэтажного жилого комплекса.
– И ты действительно хочешь торчать здесь до завтрашнего утра? – спросила Сара.
– Да, и если он все это время останется в доме, то может сказать нам спасибо. Своим наблюдением мы обеспечим ему первоклассное алиби, если завтра выяснится, что ночью произошло очередное убийство по тому же сценарию. Но я готов спорить на что угодно – он скоро появится. Этот парень с заскоком.
– Ну, вам виднее, господин старший психолог.
– Да, и я на этом настаиваю. Еще увидишь.
– У меня сильное подозрение, что ты слишком зациклился на Вайднере, – ответила Сара.
Хартман надул щеки в наигранном возмущении:
– Слушай, у каждого свои любимчики. Кроме того, нас нельзя упрекнуть в одностороннем расследовании. В конце концов, наш подозреваемый номер два тоже находится под наблюдением.
По тону, каким это было сказано, Сара четко поняла, что он считал наблюдение за бывшим мужем Тамары Энгель ненужным. И в этом она была согласна с шефом, хотя Себастиан Энгель был азартным игроком и, по словам Тамариной подруги, в браке бил жену, а после развода следил за ней и даже угрожал. Но на время совершения убийства у него было алиби.
– Я думаю, убийца хотел что-то сообщить. Должна быть особая причина для того, чтобы утопить женщину и заставить ее сына смотреть на это. Если мы правильно интерпретируем рисунок мальчика и на убийце действительно была средневековая маска, тогда многое свидетельствует о том, что он хотел покарать жертву. В те времена, когда людей еще вешали или им отрубали головы, палачи носили такие холщовые маски.