Иван не обратил внимания на упрёк в лени — у Торлега это любимое обвинение по поводу и без любого подчинённого. Продолжая бег со своим наставником, он лишь усмехнулся, подумав, что пословица «Были бы кости, а мясо нарастёт» здесь ну совершенно не подходит.
# # #
Вбежав во двор замка, Иван увидел ждущего его Верша.
— После завтрака пойдём в Поляну, — сообщил тот Оршеву. — Надо купить продуктов, ткань тебе на одежду да и ножи метательные для тебя заказать у кузнеца. В бою они против одоспешенного противника бесполезны, только если чудом в глаз попадёшь. Но для тренировок полезны, да и всякое в жизни случается.
— Понял. Дарна с нами? — с дочерью некроманта у Ивана сложились вполне дружеские отношения, он считал её кем-то вроде старшей сестры, которой у него никогда не было.
— Да.
# # #
С собой Верш взял десяток Торлега, и сейчас тройка воинов бежала в метрах пятидесяти впереди, в центре Верш, Дарна и Иван, закрытые по паре солдат с каждой стороны. Сам десятник находился чуть позади Ивана. Ещё двое прикрывали тыл в ста метрах позади. Как с ухмылкой заявил Верш перед этим марш-броском: «Но мы ж не прекратим тренировки из-за такой мелочи, как поход в деревню. Так что мы не пойдём, а побежим. За три часа должны добраться». Ежедневные пробежки по лесу вокруг замка дали свой эффект. И сейчас Иван легко уворачивался от веток, свободно перепрыгивал через корни и запрыгивал на поваленные стволы. Примерно через два часа бега (за которые он даже не запыхался) тройка дозора неожиданно остановилась, один из них подал сигнал «Внимание», потом «Всем слушать» и «Старший ко мне». Верш пошёл к ним, а остальные стали внимательно прислушиваться. В лесу редко бывает тихо; от ветра стоит постоянный гул, шорох веток и опавших листьев, скрип качаемых стволов. Но вот слух вычленил какие-то чужие для леса звуки: ржание лошадей, крики... Взмахом руки Верш подозвал всех оставшихся на месте к себе.
—Слышите? Метров через двести лес заканчивается, и начинаются деревенские поля. До самой Поляны километра два, а здесь они сено для скотины заготавливают... Выдвигаемся вслед за дозором, всем соблюдать крайнюю осторожность.
«Блин, а кольчужки-то блестят и звенят», — проводил взглядом ушедших вперёд трёх воинов Иван. Следом за ними пошёл и остальной отряд, также блестя и звеня бронёй и оружием. Не сказать, чтобы слишком ярко и громко, всё-таки они старые опытные солдаты. Потом он вспомнил, что отряд вообще-то шёл не на разведку, а в деревню за покупками. Размышляя на ходу, Иван не забывал внимательно контролировать окружающую обстановку, и вскоре заметил впереди среди деревьев просвет. Крики уже затихли, когда они вышли к дороге, разделяющей опушку леса и край поля. На ней стояли две пустые телеги, недалеко от них распряжённые лошади щипали траву. К Вершу подошёл один из дозорных:
—Госс командир, на дороге конный отряд эльфадов в количестве тридцати голов, двигаются в сторону деревни Поляна.
С того места грунтовки, куда вышел отряд, врагов было не видать, ведь лес не рос, как по линейке, вдоль поля, и потому дорога повторяла его контуры. Где-то видимость была пятьсот метров, а где-то сто.
— Выяснили, что здесь произошло?
— Ушастые развлекались... Наверное, скучно стало в дороге и... вся семья в поле... Вон за теми кустами.
— Эльфады далеко ушли?
— Да... Идут рысью.
— Показывай, где они повеселились. Иван со мной, всем остальным ждать здесь. Дарна старшая.
— Может, Ивана здесь оставить? Зрелище там... не для детей, в общем...
Верш поглядел на землянина и ответил воину странной фразой:
— Вот ему-то и надо увидеть это...
# # #
Судя по всему, это была обыкновенная крестьянская семья: мужчина, женщина лет тридцати и трое детей от шести до двенадцати. Иван не был неженкой, падающей в обморок от вида крови, видел трупы от несчастных случаев на предприятиях и местах автоаварий. Но увиденное на поле зрелище повергло его в шок от бессмысленного и жестокого убийства разумными разумных. Да и разумные ли это сотворили?! Все пятеро были посажены на колья, отрубленные руки и ноги валялись рядом. Около мужчины на палке висела снятая с его лица кожа с бородой. Нет, Иван не стал извергать из себя остатки завтрака, хотя лёгкая тошнота и подкатила к горлу. Защитная реакция организма просто ввела его в ступор.
Оршев смотрел на убитых, и в голове у него билась только одна мысль: «Ну вот за что?! За что?!» А вот потом её сменила другая, от которой его в ужасе передёрнуло: «А ведь и меня могут вот так... походя прикончить... смеха ради». До этой минуты в его сознании эльфы были чем-то абстрактным, далёким; да, они есть, да, они поработили людей, да, они зло. Но ведь он их не видит, не слышит, не ощущает. Такова природа человека: не потрогает — не поверит. Одно дело читать или смотреть кино про такое отношение врагов к твоим соотечественникам в годы войны или при развале СССР в Кавказских и Среднеазиатских республиках. Или смотреть в новостях про зверские пытки современными бандеровцами наших военнопленных. И совсем другое — вот так видеть жертвы нелюдей: наяву, вплотную, ощущая запах мертвечины... И тут до землянина дошло, для чего Верш привёл его сюда: чтобы он окончательно расстался со своими оставшимися земными иллюзиями; чтобы он понял, что может его ждать при встрече с захватчиками, и, чтобы, поняв это, он полностью врос в этот мир. В тот же момент ступор прошёл, и его накрыло бешенство, направленное на тех, кто его убил там, на этот грёбаный мир, эльфов и вообще на всё вокруг.