Пока ребятишки, дрожа от страха, своими щелочками таращились на голубоглазое восьмое чудо света и отвисшее девятое, я воспользовался замешательством противника, быстренько обездвижил их одного за другим. А самого вредного, того который срисовал меня у банкомата, их наводчика, пытавшегося громко орать на незнакомом мне языке, забыв о непротивлении злу, наподдал Федор. Просто врезал пятерней по лбу и вся недолга. Узкоглазик, свернулся в воздухе комочком, да и закатился под унитаз, где минутой ранее, с одной из рук, наслаждался Федя.
Что за незадача, хоть ты откажись от отправления естественных надобностей. В Токио пьяный земляк напал, здесь налетели. Так что, в этой серии жизни уже и в туалет не ходи… Или фантазия автора не может подняться выше нужника? Непонятно…
От горьких дум меня отвлек сап Феди. Живую, но очень раненную силу противника он… Ужас… Кошмар… поснимав с них штанишки… Неужели наступила фаза активной педерастии? Кроме эстрады, балета и другого искусства, здесь и сейчас безоглядно, настигнет нас это? А-а-а? Что? Не-е-е-е-т. Фу ты, ну ты, пакость какая — показалось. Он, забрав джинсики, посносил тела в одну кабинку. Чтобы ребятки там отдохнули спокойно, перегнулся через боковую стенку и закрыл уголовный элемент изнутри. Штанцы сунул в пакет и забросил на трубу… После этого, с чувством выполненного долга, уже оделся сам.
— Тикать надо, хватятся своих, шум будет, а нам по такой жаре в их кутузке сидеть совсем не климатит…
— Погоди тикать, надо с твоим домом и средством передвижения что-то придумать. Сам понимаешь, коль я обещал нашим красавицам, что доставлю их барахло в лучшем виде, придется корячиться…
— Я и говорю — святой человек, — подвел черту под моими усилиями Федя.
Хлопотали по поводу контейнера мы уже в другом здании, поэтому часов через восемь, раздав, как положено взятки и благодарности, поздно ночью мы выбрались из негостеприимного аэропорта и отправились прочь.
Через четыре дня, уже без особых приключений мы прибыли в гостеприимный Краснодарский край, с точным попаданием в гостиницу «Колдыри» и остановкой там же.
Пляжи платные, сервис в отличие от непальского без буддийской изюминки, зато понятно, о чем у тебя за спиной толкуют люди, перетирая понятия и свое житье-бытье…
Поздней осенью там хорошо, особой жары нет, а если и дождя нет, то спать на улице вполне возможно. Это просто констатация, имея немеряно деньжищ, на улице спать просто несерьезно…
ГЛАВА 18 Гусаров. Сочи
В Питере морозы, а в Сочи метеорологическая аномалия. Температура хорошо за тридцать, жара. От этого хочется крыть матом власть и выпивать расслабляющего мозг пивного раствора. Аборигены с армянским акцентом рассказали, что в прошлом году в это время, все пальмы и магнолии были засыпаны по макушку снегом. Врут, наверное? Но думать об этом, от всепроникающей, одуряющей жары совсем нет сил.
Федя? А что Федя, нацепил на нос темные очки с диоптриями и сидит, не вылезая в море, отдыхает, топя своим животом, трепещущие от его приближения контрольные буйки.
Дело к вечеру, пляж хоть и платный и все на нем есть, только продавцы-коробейники уже умотали, а пить от этого хочется не меньше, чем когда они с утра орали над ухом: «Пиво… Хачапури… Сашлык, свежий сашлык… Эй, ты, гой-перекатный, покупай, отдаю себе в убыток…».
Пришлось гукать-аукать в набежавшую волну Федю и выползать с пляжа в поисках прохладного, освежающего источника…
По дороге, слушая гомон поредевшего людского моря, пытался отвлечься, но тут сын полка вступил со своим извечным «хочу пить, хочу пить». Мальчонку понять можно, он нахлебался морского рассола и теперь требует пресной водой для разбавления бассейна в собственном желудке…
Одеты мы в шорты. Майки на тело одевать — даже подумать об этом страшно. Платановая аллея принарядилась. В поисках доступных блондинок, на охоту вышли горбоносые красавцы-самцы с задымленными от бурлящих гормонов глазами, переполненных желанием одолеть свою робость и… «Эй, дэвушка, слышь, красавица, тэбэ говорю… Пойдем со мной… Будет очэнь харашо… Что? Ай, ай… Сколько, сколько, ты сказала? Иды от сюдава, такая рассякая, совсем об любви не хочат думать, только об деньгах».
— Может, потерпим? — с сомнением спрашиваю у знаменосца с мокрым полотенцем на плечах. — Давай, уже недолго осталось, а в номере холодненькое пиво, мороженная водяра… Потерпим? А?
В ответ на это, как будто он меня и не слышит, опять «хочу пить, хочу пить»…
Выматерив себя за эгоизм и не желание прислушиваться к голосу народа, обозвал себя «законченным мерзавцем» и сделал привал у ресторана «Закидоны рыбака»…
Там привязалась беременная цыганка в золотых перстнях: «Слушай, молодой, красивый, дай сто долларов».
— Зачем тебе столько, — удивился я. — У меня свой, внештатный гадатель, даже погоду предсказывает…
— Я такой ерундой не занимаюсь, — гордо вскинула голову черноголовая. — Мне в бумажку, надо ребенку булочку завернуть…
Отдал ей свое пляжное полотенце, она швырнула мне его под ноги и добавив что-то ругательное, с высоко поднятой головой пошла дальше. Федя поднял банную принадлежность и растерянно остановился перед входом.
Так как Федя свои шорты соорудил из сатиновых семейных трусов типа «Верность» после короткого инструктажа, пришлось оставить его у входа, а самому вкрадчивым шагом приблизиться к ленивому швейцару и начинать переговоры…
— В таком виде не положено… — узнав от меня тему беседы, ответил этот неприступный дядька, хотя бороды у него не было, но потертый мундир без золота и нашитых позументов заставлял тянуться перед ним ввысь… — Идите, господа, оденьтесь, как положено и милости просим… Тем более шта, у нас пока телевидение снимають, как начальство кушають и выпивають… Оденьтесь и приходите, местов у нас завсегда есть… — толково разъяснял он мне бестолковому и непонятливому посетителю без галстука.
— Отец, ведь я не для себя — и ткнув пальцем в сторону заробевшего Федьки, вкрадчиво заныл. — Ребенок хочет пить… Ну, давай я вместо тебя постою, а ты пока сходишь в буфет… А? — Давно мой голосок не переходил с мужественного прокуренного баритона на сладкоголосый елейный тенорок-с…
Какой я тебе отец, — он смутился. — Я ведь подполковник в отставке. Если бы не эта нищенская пенсия, разе-ж ты б меня здесь видел… Я бы сейчас служил матросом спасателем на пляже, а не здесь торчал… Давай так, — он кивнул себе за спину. — Там у меня на вешалке белый халат есть и брюки, одевай и дуй до буфета…
Облачившись в предложенный маскарадный костюм и узнав, где буфет, я как можно незаметнее, по стеночке, почти ползком протиснулся в зал заведения.
ГЛАВА 19 Гусаров. Ресторан. Алавердян
Зал ресторана был залит искусственным светом софитов, стрёкотом кинокамер и невнятным журналистским бормотанием… Жара от них только усиливалась. Кондиционеры хоть и гудели, как трактора во время уборочной, но облегчения не приносили.
За богато уставленным столом сидел тучный господин в дорогой пиджачной паре от «Креатини» и с видом защитника конституции и священных рубежей необъятной Отчизны, остервенело, без произнесения тостов выпивал и закусывал.
Краем уха я услыхал, как нарядная девчушка восторженно бубнила в микрофон, что съемочная группа, совершая рейд по городским точкам питания, совершенно случайно заглянув в ресторан «Закидоны рыбака» была приятно удивленна. Оказывается, в ресторане кушает лидер российской промышленно-нефтянной группы «Зусик» господин Алавердян. Который, как говорится, в гуще народа… Презрев все привилегии… Демократично…