В 1612 году труппа "слуг его величества" готовила к постановке последнюю пьесу Шекспира - "Генриха VIII". Во время спектакля в "Глобусе" вспыхнул пожар, и театр сгорел дотла.
Есть нечто символическое в том, что театр сгорел во время
постановки последней пьесы Шекспира. Этим как бы завершается история
творческой деятельности главного драматурга этого театра.
Многие пьесы Волшебника из Стратфорда вполне могли бы не дойти до нас, как не дошли большинство пьес XVI века, если б суфлерские книжки "Глобуса" не были вовремя напечатаны. При жизни Шекспира его пьесы часто печатали по искаженным рукописям. Кроме того, наличие пиратских изданий вело к росту разночтений. В XVIII и XIX веках это объясняли различными редакциями и работой самого Шекспира, направленной на углубление художественных концепций своих произведений. Предпочтение отдавали прижизненным изданиям инкварто, а не первому посмертному собранию драм Шекспира ин-фолио, вышедшему в 1623 году и выправленному издателями Хемингом и Конделом.
В XX веке многочисленные исследования "библиографической школы" позволили выяснить, что ряд пьес Шекспира вначале публиковали пиратским способом (по украденным рукописям или записям спектакля), а уже затем появлялись авторские издания. Таким образом, многие "кварто" оказались неточными, и предпочтение следует отдать "фолио", напечатанным посмертно. В каждом конкретном случае на основании углубленного анализа и сложной системы критериев предпочтение отдано лучшим "кварто" или "фолио".
Текстологический анализ позволил не только уточнить авторские тексты, но и прояснил некоторые биографические сведения, в частности, подтвердил гипотезу об отъезде Шекспира из Лондона в Стратфорд в последние годы жизни: его последние пьесы изобилуют авторскими ремарками, с помощью которых находящийся далеко от труппы Шекспир раскрывал актерам свои замыслы.
Дж. Довер Уилсон выяснил, что многие шекспировские пьесы дошли до нас с большим числом поправок и наслоений, чем и объясняются "несуразности" у Шекспира.
Около половины пьес Шекспира было опубликовано лишь после его смерти. Ни автор, ни театр не были заинтересованы в публикации репертуарных пьес. Публикации преследовали либо коммерческие цели (продажу снятых с репертуара пьес), либо восстановление авторского текста, искаженного пиратскими изданиями.
Каноническими творениями Шекспира признаны 37 пьес, две поэмы и цикл сонетов. Все они созданы за двадцатилетнее пребывание в Лондоне-с 1590 по 1611 год. 16 из них были поставлены при его жизни и опубликованы, однако не известно, принимал ли сам Шекспир участие в публикациях. 20 пьес издано через семь лет после его смерти.
Он прожил двадцать лет, и были времена, когда он получал
жалованья не меньше, чем лорд-канцлер Ирландии. Жил он богато. Его
искусство, которое Уитмен назвал искусством феодализма, скорее уж было
искусством пресыщения. Паштеты, зеленые кубки с хересом, соусы на
меду, варенье из розовых лепестков, марципаны, голуби, начиненные
крыжовником, засахаренные коренья. Когда явились арестовывать сэра
Уолтера Рэли, на нем был наряд в полмиллиона франков и, в том числе,
корсет по последней моде. Ростовщица Элиза Тюдор роскошью своего белья
могла бы поспорить с царицей Савской. Двадцать лет он порхал между
супружеским ложем с его чистыми радостями и блудодейною любовью с ее
порочными наслаждениями. Вы знаете эту историю Маннингейма про то, как
жена одного обывателя, увидев Дика Бербеджа в "Ричарде Третьем",
позвала его погреться к себе в постель, а Шекспир подслушал и, не
делая много шума из ничего, прямиком взял корову за рога, и тут
Бербедж приходит, стучится в дверь, а Шекспир ему отвечает из-под
одеял рогоносца: Вильгельм Завоеватель царствует прежде Ричарда
Третьего. И милая резвушка миссис Фиттон, оседлай и воскликни: О! и
его нежная птичка, леди Пенелопа Рич, и холеная светская дама годится
актеру, и девки с набережной, пенни за раз.
КОНЕЦ
Шекспир ушел из театра и покинул Лондон в возрасте 48 лет. О твердости его намерений свидетельствует полный расчет: продажа пая, ликвидация всех имущественных и финансовых дел, завершение литературной деятельности.
Старые биографы объясняли это достижением акме - успеха, славы, богатства. Оставалось пожинать плоды, что и сделал Лебедь Эйвона. Правда гораздо горше: Шекспир смертельно устал, надорвался. Литтон Стрейчи, перечитывая последние пьесы Шекспира, обнаружил в них много признаков болезненной усталости. Еще можно говорить о "феномене Тимона" - досаде на мир, отвращении к его низости, подлости, неисправимости.
В "Буре" много мыслей об уходе и отречении:
Отрекся я от волшебства.
Как все земные существа,
Своим я предоставлен силам...
Я слабый, грешный человек,
Не служат духи мне, как прежде...
Есть здесь и слова прощания:
Окончен праздник. В этом представленье
Актерами, сказал я, были духи,
И в воздухе, и в воздухе прозрачном,
Свершив свой труд, растаяли они.
Очевидно, здоровья он был не крепкого, заболел рано (может быть,
бронхиальной астмой) и сцену покинул тоже совсем не старым. И как бы
предчувствуя этот конец, он всю жизнь к нему готовился: покупал,
продавал, давал в рост - одним словом, делал все, чтоб не повторить
участи отца, этот урок у него всегда стоял перед глазами. Жизни и
нищеты он боялся. И все те тридцать лет, которые провел на сцене, он
неторопливо, но неустанно возводил свою крепость, - и вот час настал,
и она ему действительно потребовалась. Как он жил в этой угрюмой
твердыне еще четыре года, которые ему отмерила милостивая и
ироническая судьба...
Главной причиной переезда из Лондона в Стратфорд было подорванное здоровье, никогда не бывшее отменным. Все мужчины в его роду умирали рано, а он, к тому же, смертельно устал. Титаническая энергия, расходуемая без счета, исчерпалась. Глядя на его портрет, художник свидетельствовал, что он страдал легочной и сердечной хворями. За два года до смерти 50-летний поэт составил завещание, что редко делают в расцвете сил и здоровья. Завещание подписано твердой рукой, но поправки к нему, сделанные два года спустя, незадолго до смерти, подписаны дрожащей рукой тяжело больного.
Умирая, он думал о том, кому завещать свой серебряный с
позолоченным дном бокал, кому подарить в память о себе дешевые
шиллинговые кольца, но он ни словом не вспомнил в своем завещании ни
об одной из своих "сирот", своих пьес.
Если вы отрицаете, что в пятой сцене "Гамлета" он заклеймил ее
бесчестьем, - тогда объясните мне, почему о ней нет ни единого
упоминания за все тридцать четыре года, с того дня, когда она вышла за
него, и до того, когда она его схоронила. Всем этим женщинам довелось
проводить в могилу своих мужчин: Мэри - своего благоверного Джона, Энн
- бедного дорогого Вилли, когда тот вернулся к ней умирать, в ярости,
что ему первому, Джоанчетырех братьев, Джудит - мужа и всех сыновей,
Сьюзен - тоже мужа, а дочка Сьюзен, Элизабет, если выразиться словами
дедушки, вышла за второго, убравши первого на тот свет. О да,
упоминание есть. В те годы, когда он вел широкую жизнь в королевском
Лондоне, ей, чтобы заплатить долг, пришлось занять сорок шиллингов у
пастуха своего отца. Теперь объясните все это. А заодно объясните и ту
лебединую песнь, в которой он представил ее потомкам.
На это Эглинтон: Так вы о завещанье.
Юристы, кажется, его уж разъяснили.
Ей, как обычно, дали вдовью часть.
Все по законам. В них он был знаток,
Как говорят нам судьи.
А Сатана ему в ответ,
Насмешник:
И потому ни слова нет о ней
В наброске первом, но зато там есть
Подарки и для внучки, и для дочек,