Сквозь толпу к Полу пробралась официантка. Он лишь мельком глянул на нее, как ни смешно, зацепив взглядом неприкрытые части тела. А после почти не обращал на нее внимания: ни когда она спросила, что ему принести, ни когда вернулась с бутылкой виски и сомнительной чистоты стаканом.
— А я вас знаю, — вдруг обратился к нему некто, расположившийся слишком близко для человека, имеющего представление о хороших манерах. — Вы хозяин той хлопковой плантации. Галифакс, верно?
Повернувшись, Пол увидел худого мужчину в шляпе и с кружкой эля в руке.
— Плантация «Элизабет»?
Он кивнул, давая понять, что услышал, и понадеялся, что незнакомец отстанет.
— Обычно вас тут без кузена не встретишь. Где же Джеймс? Слишком пьян, чтобы пьянствовать?
Пол усмехнулся, плеснул себе еще виски и сделал глоток.
— Джейк. Джейк Дэвис, — представился мужчина, протягивая руку. Пол окинул ее взглядом и, помедлив, все же пожал. — Могу я к вам присоединиться?
Пол хмыкнул, снова плеснул в стакан виски и пожал плечами. Джейк поднял палец и одними губами приказал официантке принести им бутылку джина.
— Ваш кузен говорит, вы вроде не прочь продать парочку жеребцов, — начал он. — Так вышло, что у меня есть покупатель, готовый отвалить вам за них кучу денег. Куда больше, чем вы получите на аукционе.
Пол, прищурившись, посмотрел на Джейка.
— Хм. Не пойму, почему бы тогда ему самому не приехать на аукцион, как и всем остальным? — Он отхлебнул из стакана. — А еще мне интересно, что я буду должен вам за посредничество.
За пианино сел мужчина с большими глазами и длинными усами, частично прикрывающими губы. Полу подумалось, что улыбка его слишком широка для такого лица, из-за нее он смахивает на скверно написанный собственный портрет. Пианист ударил по клавишам и поначалу не попал в ноты. Но как ни пьян он был, вскоре из-под его пальцев полилась вполне стройная мелодия. Мужчина старался держать спину прямо и почти не смотрел на клавиши. Взгляд его скользил по посетителям, которые уже начали аплодировать и пританцовывать.
Пол принялся постукивать ботинком в такт. Мелодия напомнила ему колыбельную, которую пели матери сиделки, надеясь убаюкать ее и заставить забыть о боли. Однажды, придя в сознание, она описала ему эту боль. Сказала — ощущение такое, будто кто-то все складывает и складывает тебя вдоль, пока от тела ничего не останется. И каждый сгиб горит так, будто на душу положили докрасна раскаленную кочергу.
— Жжется, — жаловалась она.
Пол подал ей воды, но пить она не захотела. Сказала, от воды все затянет паром, а ей нужно, чтобы Пол видел, что с ней творится, и не допустил, чтобы такое случилось с ним. Тогда он не понял, что она имеет в виду, не понимал и сейчас. Звуки пианино вернули его в реальность, Пол быстрее застучал ботинком, хлебнул еще. Наконец-то виски ударил ему в голову, на душе стало легко и весело. А он того и добивался, хотел забыть — нет, вспомнить, что вовсе не утрата привела его сюда, а значит, горевать нет причин. Джеймс все верно сказал, только гордость мешала Полу признать, что не такая уж это большая цена за успешный бизнес. А что такое успех, если не стратегия, приносящая прибыль?
— Он замкнутый человек, — сказал Джейк. — Не любит массовые мероприятия типа аукционов. И да, он предпочитает вести дела сам, а не посылать посредников.
— А вы тогда кто? — ввернул Пол.
Казалось, весь салун пошатнулся. Это поднялись на ноги посетители и запели песню, которую Пол до сих пор никогда не слышал. Все едва ворочали языками и безбожно фальшивили, но кажется, в том и был смысл. Веселье все сильнее разгоралось пунцовым светом, и перебравшему Полу все вокруг теперь не просто казалось красивым. Нет, он словно попал в само средоточие красоты. Захотелось даже самому вскочить на ноги и поднять стакан.
— На самом деле он меня не посылал, — ответил Джейк. — Я вроде как сам вызвался. Из расположения к Джеймсу.
Пол опустил глаза на Джейка, который так и не поднялся из-за стола.
— Джеймс мне ничего не говорил.
— Это я его попросил. Ничего вам не говорить, пока я не удостоверюсь. Но сегодня увидел вас здесь и решил, что это…
— Судьба, — закончил Пол.
Он развернулся к столу, схватил бутылку и на этот раз отпил прямо из горлышка. По подбородку потекло. Но Полу теперь было все равно. Если подумать, его вообще сейчас ничего не заботило. Ни Исайя с Самуэлем, ни Рут, ни Тимоти, ни плантация. Такой груз свалился с плеч, что, казалось, он вот-вот воспарит к потолку. И как потом вернуться на землю, его тоже не волновало.