— Есть два варианта. Первый — я показал один палец: — принцип «сдохни ты сегодня, а я завтра» никто не отменил. — загасить соседа раньше, чем он тебя! Чем хуже соседу, тем лучше тебе!
— А ф… фтрой? — заинтересовался друг.
— Они пидарасы, сэр!
— Принято! — заржал Боб и оформил рюмки. — Включи телек, неси попкорн. Позырим, что в мире делается.
За окном где-то вдалеке затарахтели очередь из автомата.
— О! Между первой и второй чтобы пуля не пролетела, — совершенно глупо заржал я и не дожидаясь Бориса налил по полной рюмке.
— Уважаю! Братан, как бы там ни случилось, мы с тобой по-любому пррвёмся!
Точно. Прорвёмся. Я развалился на кухонном уголке, чувствуя приятное отупление. В том, что мы прорвёмся, я не сомневался. Ткнул пальцем по пульту, включая телек, и делая звук погромче.
В Москве шли бои. Они не только не уменьшились, но словно получили новый импульс. По сообщениям так называемых «народных корреспондентов», в просторечии именуемых «блохерами», к столице подтянулась Танковая дивизия и схлестнулась с Росгвардией, причем, по сообщениям из разных источников, танкисты как раз поддержали мятежников, а Дзержинцы — президента. Ну или наоборот, непонятно.
— Ничего не понимаю. Во многих городах именно менты почувствовали себя обделёнными и полезли устанавливать свои порядки, и за путчистов. Типа, власть себя дискрдтирвала, — язык Боряна споткнулся о длинное слово. — А вояки типа за президента. А тут наоборот? -
— Кстати да, Дзержинцы судя по кадрам со своими же коллегами хлещутся?
— Офигеть, ты это видел?! — на прямом включении два танка синхронно и красиво, как на танковом биатлоне, выкатились из-за угла. И влупили по небольшому зданию, похожему на автосервис, за которым засели фигурки в черных бушлатах, модных разгрузках и сферах. Полыхнуло пламя, окна брызнули осколками, а с обратной стороны здания полетели кирпичи. Бойцы резво похватали раненых под руки или за разгрузки и рванули назад. Оператор что-то проорал испуганно-матерное и изображение сменилось на студию. Испуганно-озабоченная ведущая, держа пальчик в ухе, видимо, прижимая микрофон, сообщила, что как только связь с оператором восстановится, и прямое включение снова пойдет в эфир.
Еще с час мы переключали каналы, везде было одно и тоже. Бардак. Бардачище. Хаос. Пиздец. По сравнению с ними наш Иртышск казался островком мира и благополучия.
— Наливай. — Я уже чувствовал, что изрядно окосел, но смотреть на этот треш трезвыми глазами не хотелось совершенно.
— Нету. Все выпили.
— Все два литра?!
— Ага.
— Пшли, в машине есть. И это, там кжись морозец придавил, надо огурчки забрать. А то лопнут и замёрзнут.
— Точно! Айда!
Мы грузно выбрались из-за стола, обулись и, нацепив маски но не одевая куртки, пошатываясь пошли по темной лестнице.
— Вставаааай, проклятьем заклиймёооонный, — неожиданно запел Борян, а я внезапно понял, что и сам не прочь покуражиться. Словно с пьяных глаз пришло осознание, что старый мир уже всё, заканчивается. А новый вот-вот начнется, и мы стоим на пороге чего-то нового и неизвестного. Не будет кредитов, надоевшей работы, бумажной волокиты, и Большого брата, который, как известно, все время следит за тобой. Не будет телевизора и интернета. Горячей воды, теплого сортира и холодильника. Законодательно установленного восьмичасового рабочего дня и налоговой инспекции. Ничего того, что до смерти надоело, и большинства из того, без чего нормальная жизнь уже не представляется. Будет как в сказке — интересно и страшно. Но, ссука, не долго и плохо кончится.
И я добавил голоса к Боряну:
— Весь мииир голодных и ррябооов, кипит наш рррязум вазмущёооонный и смертный бооой вести готоооов! — заорали мы в две глотки на весь подъезд.
Вывалились на улицу и строевым шагом зашагали к УАЗику.
— Весь мииир нссилья мы разрууушим дааснаванья, ааа затеееем, — песня рвалась из груди, выдавливая стрессы последних дней, бесшабашное веселье затопило хмельной мозг.
Дошагав к машине, я скомандовал «стой! Раз-два», и Борян послушно встал, шатаясь как вкопанный, даже каблуками щелкнул. А я строевым шагом дошагал до задней двери, сделал «напряа-во!» и залез на заднее сиденье прям поверх наваленных половиков. Вытянул пакет с корнишонами и водкой. Там же были и лекарства с бинтами, но мне вытаскивать их было лень. Потом, все потом. Ну не оставлять же их тут?
Внезапно нас осветил яркий свет фонарей, и строгий голос рявкнул:
— Уважаемые, вы почему нарушаете?
— Чего нарушаем? — тут же набычился Боб после секундной паузы.