Первый, который с укоротом, плеснул перед собой длинным узким веером мозгов, крови и стекол противогаза прямо в мокрую грязь могилы, второй утробно закричал и засучил ногами.
— Чисто! — заорал я, вовремя припомнив прошлый раз, когда вылез на шпалы без предупреждения. Прыгнул из кустов и подбежал к крепышу с СВД-ухой, держа его на прицеле. Хотел пнуть винтовку подальше от солдата, но передумал и наоборот бережно ухватил за цевье и переложил к могиле. По луже потекла красная муть, а снайпер головой в воде пускал пузыри клапаном противогаза.
Из-за кустов с кучи мусора слез грязный, как восставший из могилы мертвец, Боб.
И тут… и тут я с ужасом увидел, как мигнули фары стоящего на дороге УАЗа. Там, за машиной, кто-то был!
— Руки в гору, сука, руки в гору, стреляю, падла!! — наугад, даже не видя противника заорал я во все горло и выбрасывая комья грязи из-под сапог побежал к машине, стараясь обойти ее сзади. Боб рванул ко мне, вскинув одной рукой автомат и дав короткую очередь куда-то в сторону капота. Брызнуло разбитой фарой, клубы белого пара зашипели из простреленного радиатора, кто-то заорал за машиной, а я завопил совсем уж психованно, на ходу стреляя по дверям УАЗа:
— Лежать! Стреляю! Стой! Убью, падла! Руки в гору, млять!!
— Нееет, не стреляйте! Прошу, не надо, пожалуйста! Лежу! Стою! Не стреляйте!
Я запрыгнул за прицеп УАЗика, и, обходя по широкой дуге, заглянул на другую сторону. У переднего колеса скорчилась длинная фигура, автомат лежал дальше, видимо, боец выкинул его, чтобы не провоцировать нас. Я медленно двинулся к нему, держа на прицеле. Дернется — убью.
Шипел радиатор, стонал раненый, но обострившимся слухом я услышал, как Боб спросил:
— Макс, ты как?
— Норм, тут ещё недобитый.
Раздался выстрел, и тут же Боб закричал:
— Я добил этого пидора! — это он про снайпера.
— Не стреляйте, не надо, — глухо стонал длинный, сидя у переднего колеса, и держа руки вверх. Тонкие пальцы и фильтр противогаза мелко тряслись.
Я подскочил к нему и, схватив за шиворот, поволок под свет фар. Точнее, одной фары. Пленный был ранен, в живот, слева внизу, навылет. Крови было не много. Короче, может даже и выживет. А может и нет, это как карта ляжет. Взгляд зацепился за модный броник и незнакомые шевроны на груди.
— Вы бля кто такие?!
— ЧВК… ЧВК “Бурьян”, “Буран”, точнее… это мы так называе…
— Вояки где?! Почему вы? — про “Буран” я не слышал, но их, военных компаний, сейчас полно, наросли как грибы после дождя. — Вояки ушли, сказали что в этом говне участвовать не будут… Приказ нарушили, — пленник задыхался от боли.
— А вы, типа, готовы стрелять по людям?!
— А что делать?! Нам поставлена конкретная задача… Да и идти нам некуда… Если уйдем, то нас же тоже постреляют… Мы ж гражданские почти, — пленник переводил глаза с меня на Борьку и обратно. — А вояки в какую-то деревню ушли. Нам нельзя уйти. Тогда подвоза продовольствия, оружия, боеприпасов не будет… Ничего не будет. Сдохнем и всё…
— Попадос однако, наёмничег! — глумливо и зло, и при этом как-то очень знакомо, но забыто, протянул Боб. Я даже оглянулся на него, и вдруг увидел его глаза. Друг, грязный и похожий на самого стрёмного помойного бомжа, только с автоматом, смотрел не теми сонными и тусклыми глазами, к которым я успел привыкнуть за последние, пожалуй, дай Бог памяти, пятнадцать лет, а глазами того самого Панч Боба, мосластого и злобного парня, кошмарившего ринг родного города и области. Да и соседние области тоже. Рядом со мной снова стоял чемпион, которого не затянуло в криминал 90-х только случайно. Я даже на секунду забыл про сутулого, которого держал за шиворот.
Пленный застонал, я встряхнулся, и присел рядом с ним на корточки. Разглядел значок медицинской службы. Ну надо ж! Медик, мать его! Эскулап, с клятвой Гиппократа.
Борян сделал шаг вперёд и внезапно пнул пленного в бок. Не сильно, но ощутимо. Пленный застонал и даже немного сомлел, но я встрянул его за воротник и заорал прямо в стекла противогаза:
— Внятно отвечай, сука! Где находится, сколько людей?!
— За Козловкой… севернее, пол километра, где старая ферма. Челове… — он застонал, я дал тяжелого подзатыльника. Противогаз немного съехал вперёд, и пленный окровавленными руками быстро поправил его на голове. Надеется жить, сука. И не заразиться. От нас не заразиться, в смысле.
— Сколько?!
— Человек тридцать, если с бабами. Было больше, но тут сперва прорывались менты, с города, потом следом зеки пришли. Ну а без солдат у нас потери были…
— Убью, мразь, гнида гнойная, вы зачем детей убили? Отвечай падла! — Боб каблуком резко наступил каблуком на правую кисть старлея. Раздался хруст, тот заорал: