Я сказал «будет сделано» и выкатился из тамбура свинарника на улицу, закрыл ворота, и мы покатили по своим уже заветрившимся от времени следам к трассе.
Боб угомонился и схватил бинокль, внимательно глядя вперёд. Я тоже почувствовал, как начинается нервяк. Безопасное, хотя бы частично, убежище оставалось позади, а впереди была полная неизвестность.
Включил радио. Только треск помех.
— А там кто-то ездил, — вдруг заметил Боб, отрывая от глаз бинокль и тыкая пальцем на дорогу. — По дороге. Кажется, на снегоходе катались.
— Ну и хрен с ними. Сейчас я подъеду к дороге, ты выйдешь и поглядишь по сторонам. Ок?
— Ага.
На дороге Боб внимательно огляделся, пошурудил носком сапога следы и, показав мне пальцем в сторону городка РВСН, приложил руку к уху, как будто предлагая прислушаться.
Я вылез из машины и замер, напрягая подпорченный наушниками, производством и регулярными посещениями тира слух. Далеко, со стороны ракетчиков заливалась сирена. Долго, нудно, протяжно… и очень тревожно.
— Бля, да что у них там опять? Опять туристов-экстремалов ловят? Типа таких как мы?
Я не ответил. Опять посетило чувство нереальности. Яркое солнце, синющее небо, искрящийся снег, пустая дорога и сирена на горизонте. Тьфу!
— Боб, давай убираться отсюдова, и чем быстрее, тем лучше.
— Ага. Как скажешь. Отсюдова так отсюдова.
До трассы ехали молча, а перед въездом на нее Боб снова сбегал на разведку. И опять ничего и никого. Лишь немногочисленные следы, и те не самые свежие, ещё со времён снегопада с дождем. Кажется, даже местные не катались. Мертвая тишина, тьфу, мать её, чур меня!
Говорить не хотелось. Боб положил на колени укорот, и крутил на пальце ремень около антабки, внимательно глядя по сторонам. Я регулярно гладил цевье калаша, на который сменил СВД. Винтовка, пока я за рулём, мне не нужна, больно уж она длинная и неразворотистая, а калаш в тесноте машины будет в самый раз.
Мы оба были на взводе. Тишина и запустение реально пугали. Не должно быть так, это ненормально. Разум не хотел принимать такую картину, и страхом и беспокойством подавал сигнал: беда… беда…
Небольшая деревенька на трассе, чье название я так и не увидел из-за заметенного указателя, была вымершая. Без всяких «казалось», «наверное» и «как будто». Следов на снегу не было, дым из труб стоящих вдоль дороги домов не шел, калитки открыты и заметены снегом, несколько домов просто сгорели. Рядом с одним из них стоял сгоревший остов трактора с прицепленной железной телегой, тоже сгоревшие. Боб долго смотрел на них, пока не скрылись из виду.
Мы медленно катились по занесённый дороге, иногда сбавляя скорость на переметах, включая и выключая полный привод.
— Ваще жесть, — выразил общее мнение я.
— Ага. Слышь, Макс, они тут кажись, от этой инфекции вымерли…
— Обоснуй.
— Да там магазин придорожный и кафешка, я тут несколько лет назад был. Тут маршрутки останавливаются, типа на перекур и поссать сбегать. Если что, так эта кафешка реальный рассадник заразы на всю трассу, получается. А в телеге, которая с трактором, кажется люди были. Точно скелет горелый я там видел, братан. Телега полная.
Я не ответил, лишь головой помотал, отгоняя жуть. Воображение разыгралось, я живо представил, как фигуры в балахонах и противогазах вытаскивали умерших людей на телегу, потом просто подогнали к большому срубу и спалили вместе с трактором и всем содержимым.
Или этим занимался местный житель. Вояки наверное просто всё спалили бы к чертовой матери, вообще всю деревеньку, и не заморачивались бы с телегами да жмурами. Меня от такой картины аж до мурашек пробрало, как я только представил себя на месте человека, проводивших всю деревню, всех друзей и знакомых на погребальный костер.
Ещё с пол часа ехали молча, думая каждый о своем. Скорость была небольшая, километров сорок-пятьдесят в час, как раз чтобы не рвать двигатель на заснеженной нечищеной дороге. И то, временами въезжая в снежный перемет приходилось включать полный привод.
Боб смотрел в бинокль и по сторонам, иногда гулко кашлял и, открыв двери уазика, отплевывался на обочину, наблюдая, как плевки уносятся назад.
— Ты мне там борта не засморкай, толстый, — бухтел я, лишь бы что-нибудь сказать.
Как вдруг, в один из таких моментов, Боб открыл дверь, отплевался, замер, и каким-то деревянным голосом позвал меня:
— Макс… Маааакс, гля…
Я сбросил газ и попытался поглядеть, что там Боб увидел. Но он загораживал обзор, почти вывалившись из приоткрытой двери УАЗа, и из-за его спины ничего не было видно.