— Нет, послушайте! Талеб дал ей время до полуночи, чтобы она рассказала то, что он хочет знать. Если она не скажет, то он отдаст ее моим мальчикам.
Это казалось слишком мерзким, чтобы быть правдой.
Тэрк с омерзением произнес:
— Ты, грязная свинья! — И плюнул ему в лицо.
Харви заныл, как ребенок.
Тэрк вытащил складной нож и перерезал веревку. Парень грузно шлепнулся на голову и плечи, разбросав огонь, и лежал, издавая стоны. Тэрк разрезал веревку, связывавшую руки Харви, и тот медленно сел. Он с ужасом посмотрел на меня, а потом на Тэрка.
— Я могу теперь идти?
— Конечно можешь. — Тэрк вытащил из-за пояса браунинг и взвел его. — Вставай и беги как можно быстрее. — Тэрк указал ему на край обрыва. — Видишь вон тот белый камень? Отсюда начинается тропа и идет вниз до пляжа. Если я сосчитаю до трех и ты еще будешь здесь, я всажу тебе пулю в голову.
Вобрав голову в плечи, Харви рванулся вперед, как собака на собачьих гонках. Он находился возле белого камня, когда Тэрк досчитал до двух. Потом внезапно исчез из виду, раздался дикий удаляющийся крик, и вдруг все стихло. Когда я подошел к белому камню на краю пропасти и заглянул вниз, то увидел скалистый обрыв высотой в двести футов и пляж внизу. Я взглянул на Тэрка.
— Но здесь нет никакой тропы.
— Знаю. Я просто ужасный врун.
Он повернулся и направился к джипу.
Старый зерновой склад в Пунта-Грос не работал уже много лет. Как сказал Харви, его построили на берегу глубоководного залива, и поэтому океанские суда могли разгружаться прямо у причала. Я оставил джип под соснами, не доезжая сотни ярдов до склада, и остальной путь прошел пешком. На складе слабый свет горел только в одном окне верхнего этажа, все остальные окна были темными. Запертая передняя дверь никак не хотела поддаваться. Я попытался открыть ее пинком, но ничего не получилось. Тогда я поднял кирпич, запустил им в окно рядом с дверью и пролез в него. Немного постояв в темноте после того, как спустился с подоконника, я не услышал ни звука, поэтому решился действовать.
— Эй, Талеб, я знаю, что вы здесь, — крикнул я. — Это Нельсон.
Послышалось шарканье чьих-то шагов на галерее в центральном холле над моей головой.
Талеб отозвался:
— Что вам нужно?
— Есть дело.
Я ожидал, прислушиваясь к шагам Талеба, который спускался по лестнице. Внезапно вспыхнул яркий луч электрического фонаря, направленный мне прямо в лицо, и Талеб сказал:
— Если вы сделаете хоть одно неверное движение, я пристрелю вас. Поднимите руки вверх!
— Ради Бога, успокойтесь. Чтобы доказать мои мирные намерения, я сообщу вам, что оружие у меня в левом кармане.
Он осторожно приблизился ко мне, обошел сзади и вытащил браунинг. Потом отступил назад, явно удовлетворенный.
— Как вы узнали, что я здесь?
— От вашего парня в красной рубашке. Джеронимо, или Харви, или как вы там его называете. Я ввинчивал в него винты, пока он не произнес то, что я от него ждал.
— Хорошо. Вот вы здесь. И что же?
— Я хочу войти в дело. Присоединиться к вам. О'кей? Я считал, что сам справлюсь, но теперь передумал.
Последовало короткое молчание, а потом он спросил:
— А зачем вы мне нужны? Ведь девушка в моих руках.
— Я знаю. Харви все разболтал. Если она ничего не скажет вам до полуночи, вы отдадите ее в руки этих зомби, а сами лишитесь такого жирного куска. На таких условиях вы от нее ничего не добьетесь и за миллион лет. Она вынесет все мучения.
Мои слова проняли его, я ясно видел.
Он спросил:
— И что же вы предлагаете?
— Она ничего не откроет вам, чтобы спасти себя, но пожертвует всем, чтобы спасти меня. Она не выдержит, если увидит меня приговоренным к смерти только потому, что она отказывается открыть рот, вы понимаете?
Талеб тихо рассмеялся.
— Я понимаю, мой друг. Прекрасно понимаю.
— Так вы берете меня? — повторил я свой вопрос.
— Ну разумеется, — кивнул он, пряча мой пистолет в карман и похлопав меня по плечу. — Думаю, мы договоримся.
Я протянул руку.
— Тогда прошу вернуть мое оружие.
Он держал браунинг в вытянутой левой руке, потом приподнял его и смотрел, будто удивляясь, откуда он взялся, и улыбнулся. Потом вынул обойму и передал мне мой браунинг, рукояткой вперед.
— Благодарю вас. — Я сунул оружие в карман. — Самое лучшее — это взаимное доверие.
— Конечно.
Мы поднялись по двум пролетам крутой бетонной лестницы. Талеб шел впереди, как бы стараясь показать, что доверяет мне. Над входным холлом располагалась узкая металлическая площадка. Харви сказал, что они держат ее в старом офисе, который выходит на море, то есть на другом конце холла.
Я никогда не бывал раньше в этом доме, но Тэрк знал его хорошо и дал мне необходимые сведения. До меня донеслись тихие звуки гитары, они усиливались по мере нашего продвижения к концу здания, обращенному к мору. Звучала известная песня «Фрэнки и Джонни», ее пел хриплый голос под ужасно фальшивый аккомпанемент.
Дойдя до конца галереи, мы остановились перед дверью, с надписью по-испански: «Главный офис». Талеб дважды ударил в нее ногой, и гитара немедленно смолкла. Слева от меня узкое окно выходило на бухту, над которой плыл легкий туман. Луна уже зашла. Мои руки немного дрожали, готовые к действию; я глубоко вздохнул и попытался унять дрожь. Я чувствовал себя так, словно готовился к опасному вылету. Не имело значения, насколько ты опытен и сколько раз тебе приходилось делать это раньше. Просто открытая ситуация, в которой все может случиться и часто случается.
Растворилась дверь, и я увидел одного из Ужасных Близнецов, стоявшего с гитарой в руке. Узнав меня, он разинул рот. За его спиной виднелись пара столов, один или два стула и конторский шкаф у стены, покрытые толстым слоем пыли, но на двери за маленькой деревянной перегородкой все еще можно было прочитать надпись по-испански: «Менеджер».
Талеб отстранил его, вошел в комнату и спросил:
— А где твой брат?
В ответ внезапно раздался сдавленный крик из соседней комнаты. Он в три прыжка пересек офис.
— Тайлер! — закричал он и стукнул ногой в дверь.
Наступило молчание, потом в замке двери загремел ключ, и Тайлер, как назвал его Талеб, выглянул в щелку. Это оказался тот самый тип, которого я в прошлую ночь ударил дверцей джипа по лицу. Когда он увидел меня, в его глазах появились огоньки, словно зажглись медленно тлеющие фитили взрывателя.
— Что он здесь делает? — взвизгнул он хриплым голосом, какой бывает у людей, многие годы злоупотреблявших спиртным и часто болеющих. Вонь от него стояла невыносимая.
Талеб ногой распахнул дверь с такой силой, что Тайлер попятился.
— А что ты здесь делаешь? — закричал Талеб.
Старая армейская койка, покрытая парой серых грязных одеял, да простой деревянный стул — вот и вся мебель в комнате. Сестра Клер, бледная, стояла у стены. Монашенка не казалась испуганной — я думаю, что она вообще не знала чувства страха, — но у нее на лице было написано отчаяние, и она тяжело дышала.
Талеб произнес угрожающе:
— Разве я не говорил тебе, чтобы ты оставил ее одну.
— А иди ты! Я только хотел приласкать ее немного.
И в этот самый момент сестра Клер спросила:
— Мистер Нельсон. Что случилось?
Она сделала шаг по направлению ко мне, но Талеб вытащил револьвер и встал между нами.
— Сядьте, пожалуйста. — Она вопросительно посмотрела на меня, а он взял ее рукой за плечо и заставил сесть на стул. — Я уже задавал вам вопрос сегодня вечером. А сейчас я еще раз повторю его.
— Мой ответ будет таким же, — кротко вымолвила она.
— Что будет очень печально для мистера Нельсона.
Она медленно повернулась ко мне, и я сказал:
— Я думаю, он именно это имеет в виду, мой ангел.
— Но я не могу! — воскликнула она с отчаянием. — Вы же знаете это. Вы должны знать!
— Я понимаю. — Талеб пожал плечами. — Если это ваше последнее слово, то мистеру Нельсону придется немного пострадать из-за вашего упрямства. — Он кивнул Тайлеру. — Ну-ка, отрежь ему правое ухо. — И, взглянув на сестру Клер: — Это развяжет вам язык?