— А знаете ли, сестра, что сказал президент, когда прикалывал мне медаль Конгресса? Он заявил, что больше хотел бы оказаться на моем месте, чем быть президентом. — Тэрк пошел по палубе, а потом остановился и оглянулся. — Не правда ли, это — самая забавная история из всех, которые вы когда-либо слышали?
Когда он спустился вниз, сестра Клер тихо заплакала.
Глава 8
Опасный берег
Вскоре погода резко изменилась, и мне пришлось подумать совсем о других вещах. Хотя особенно беспокоиться не было причин. Согласно прогнозу, переданному по радио, ветер ожидался от трех до четырех баллов, временами дождь, но небо быстро затянуло тучами, на волнах появились белые барашки, и плавание стало менее спокойным. Мы уже подходили к алжирскому берегу, оставалось, по моим расчетам, не более часа хода.
Я внимательно изучал карту, когда дверь открылась и вошла, пошатываясь от качки, сестра Клер с кофе и парой оловянных кружек; быстро прикрыв дверь, она прислонилась к ней спиной. Она выглядела несколько необычно в зюйдвестке и желтом плаще, которые, спасаясь от дождя, натянула поверх своего обычного монашеского одеяния.
— Какая скверная погода, — сказала она, прошла к столику для карт и не без труда налила кофе в одну из кружек.
— Я видывал и похуже, — ответил я. — Как там Тэрк?
— Снова закрылся в своей каюте. — Она чуть замялась. — Просто не знаю, что делать. Что ему сказать.
— Да ничего. Если у вас есть здравый смысл. Он, наверное, раскаивается, что все рассказал нам.
— А мне кажется, что это принесет ему облегчение.
— Исповедь полезна для души? — Я с сомнением покачал головой. — Только не для его души, сестра.
— Но он же не виноват. Он такая же жертва, как и те дети. Вы должны понимать это.
— Я-то понимаю, но вот он — нет. Тэрк считает себя детоубийцей. А медаль Конгресса только ухудшает дело. Он будет переживать это до самой смерти.
— И поэтому он убивает себя изо дня в день? Постепенное самоубийство?
— Искупление — вот слово, которое больше всего подходит к этим обстоятельствам. Думаю, что вам следовало бы это понять.
Тут дверь снова распахнулась, и появился Тэрк. Он быстро закрыл ее за собой и весело сказал:
— Нам повезло. Как раз самая подходящая погода для подхода к берегу. Я чувствую запах кофе? — Он выглядел как ни в чем не бывало, и это совсем не удивило меня, потому что, когда он приблизился к столику для карт, я явственно ощутил запах бренди. Он выпил немного кофе и разложил на столике карту района болот Хуфры. — Отлично, давайте обсудим обстановку. Талеб все еще на Ивисе и, будем надеяться, не подозревает, где мы сейчас.
— А это значит, что мы можем попасть на место и выбраться оттуда прежде, чем он узнает это? — спросил я.
— Совершенно точно, но едва ли это дает нам уж очень большой шанс. Вы не думаете, что он мог связаться со своими людьми в Алжире и приказать им поджидать нас в устье реки?
— У начала единственного пути, по которому можно проникнуть в болота на катере!
Он постучал по карте карандашом.
— На бумаге — да. А вы помните, я говорил вам, что раза два возил оттуда сигареты?
— Верно. Ну и что же?
— В некоторых случаях мы назначали рандеву в лагуне. Она находится посреди болот, примерно в миле от берега. Мне давали лоцмана из местных рыбаков, он показал мне протоку, по которой можно пройти.
— Еще один путь в болота?
— Что-то вроде. Но это очень тонкое дело. Песчаные отмели постоянно меняют место, но, я надеюсь, мы справимся. Если проникнем внутрь, они никогда не найдут нас, даже с воздуха, особенно если мы используем камуфляжную сеть, которую я вожу в трюме. Кроме всего прочего, здесь десять тысяч квадратных миль болот. Прямо иголка в стоге сена. — Он отложил карандаш. — Ясно только одно: если кто-нибудь подстерегает нас в устье реки, ему придется там долго ждать.
— Мне это нравится. — Я обратился к сестре Клер: — Очень хорошо, сестра, вот здесь как раз вы можете внести большой вклад. Очень важный момент.
Она без всяких колебаний выложила нам сведения о месте, где упал самолет. Тэрк принялся быстро работать, делая пометки на карте. Закончив, он обернулся ко мне:
— Все-таки лучше проверить расчеты. Два плюс два равно пяти в некоторые дни недели, насколько я понимаю.
Я принялся за работу, взяв штурманскую линейку, и, сделав вычисления, пришел к точно такому же результату. Потом обвел кружочком нужное место.
— В трех милях к северо-востоку от Зарзы.
Он обратился к сестре Клер:
— Те, с кем я имел дело, рассказывали мне, что в Хуфре живут довольно своеобразные, диковатые люди. Хуза, так вроде бы называется это племя?
Она кивнула.
— Да — странный народ. Дикие берберские всадники, такие же, как в старые времена. Власти никак не могут с ними справиться.
— Всадники? — произнес я с сомнением. — В болотистых местах?
— О да, это передается из поколения в поколение. Они вывели специальную породу лошадей, которые плавают так же хорошо, как и скачут галопом.
— А в Зарзе такие люди живут? — спросил ее Тэрк.
Она отрицательно покачала головой:
— Зарза всего-навсего жалкая деревушка на острове в лагуне. В основном там живут бедные рыбаки и охотники.
— Племя хуза когда-нибудь доставляло им неприятности?
— Иногда, но не часто. Жители Зарзы и других деревень отлично знают свои болота. Они могут бесследно растворяться в них, когда нужно. И они очень хорошие, благожелательные люди. Никто не был так добр к Талифу и ко мне, как они.
— Все это очень хорошо, — сказал я. — Но нам все-таки надо держаться подальше от них, насколько возможно. Мы придем туда, заберем то, за чем пришли, и уберемся как можно быстрее. — Я посмотрел на Тэрка. — Как вы думаете? Два дня?
— Почему бы и нет. В лагунах глубина не более пяти морских сажен, значит, не надо беспокоиться о декомпрессии и терять время на это. Но нырять нам придется обоим.
— Хорошо, — согласился я.
Он повернулся к сестре Клер.
— И мы оба окажемся в ваших руках, герцогиня. У вас наверху будет много тяжелой работы. Придется управлять моторной лебедкой, чтобы поднять добро на поверхность. Я покажу вам. Это довольно просто.
— Я уже подготовилась к тому, чтобы выполнить свою часть работы, мистер Тэрк.
— Но не с этим оборудованием, надеюсь?
— И с этим тоже.
— Хорошо. Тогда вы единственная из нас совсем не отдохнули. Я предлагаю вам спуститься вниз и поспать, как раз есть время. Я скажу вам, когда настанет «час ноль».
Она выслушала это с неохотой и замешкалась, поэтому Тэрк открыл дверь и легонько подтолкнул ее.
— Почему вы не хотите, хотя бы для разнообразия, сделать то, что вам говорят?
Она рассмеялась, услышав это, но все-таки ушла. Когда он закрыл за ней дверь, я спросил:
— К чему все это?
— Я хотел, чтобы она не мешала нам, вот и все.
— Почему же?
— Скажем так, тайный поход на Хуфру — что угодно, только не развлекательная прогулка. Мы можем встретиться с любой случайностью, поэтому надо знать и пути отступления. Но сейчас — начнем.
Мы подошли к берегу менее чем через час. Время от времени шел дождь и надвигался легкий туман, гонимый свежим береговым бризом. Тэрк склонился над картой.
— Сильные течения постоянно меняются. Нельзя целиком полагаться на указания, — заметил он. — Я знаю, что это значит. Сегодня здесь песчаная банка, а завтра — шесть морских сажен глубины. Никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Заболоченные устья рек одинаковы во всем мире.
В это время «Мери Грант» шла на автопилоте, и я тоже склонился над картой рядом с ним. Этот участок берега был особенно опасным из-за громадного рифа под названием «Свиной хребет», такого длинного, что он уходил за пределы нашей карты.
— Я не вижу никакого прохода через риф.
— Проход есть, генерал, только он не нанесен на карту. — Тэрк постучал по карте карандашом. — Видите остров Бухари? Это скала, которая торчит из рифа, словно палец. Высота ее две или три сотни футов. Тут и есть проход на восточную сторону.