Вместо указки Стервятник решил воспользоваться штыком. Последние дни он постоянно носил с собой штык, полагая, что благодаря этому русские снайперы не опознают его как офицера, а примут за обычного бойца. Ведь было хорошо известно, что снайперы иванов стремятся убивать прежде всего офицеров германской армии, и лишь затем переключают свое внимание на обычных пехотинцев.
— Смотрите! — Командир батальона ткнул штыком в карту. — Мы находимся невдалеке от аэродрома Гумрак, через который, как известно, осуществляется основное снабжение Шестой армии. Здесь, в районе аэродрома, сосредоточены значительные запасы продовольствия и боеприпасов, а самое главное — горючего. Все это держат под замком интенданты, сохраняя большую часть этих запасов на, так сказать, «черный день». — Он презрительно усмехнулся и обвел офицеров многозначительным взглядом.
Фон Доденбург прекрасно понимал, что означает этот красноречивый взгляд штандартенфюрера Гейера. Если ситуация станет критической, то Стервятник, ни минуты не задумываясь, тут же силой отнимет у интендантов то, что ему нужно.
— В настоящее время мы находимся примерно в центре Сталинградского котла. Благодаря этому мы пока можем чувствовать себя в относительной безопасности. Думаю, что если русские перейдут в наступление, то сделают они это прежде всего в районе южного выступа котла — там, где оборону держит весь этот сброд, составленный из венгерских цыган, румынских скрипачей и итальянских макаронников. Русские конечно же отлично осведомлены, что стоит им только по-настоящему нажать на этих ублюдков, — и весь этот сброд немедленно разбежится. Поэтому в любом случае нам целесообразно прижиматься к реке Карповка. Она находится слева от нас и сможет обеспечить нам естественный рубеж защиты в случае внезапного наступления русских.
Лицо фон Доденбурга потемнело еще больше. Ничуть не стесняясь, Гейер четко и последовательно излагал план отступления, который готовился осуществить в любом случае, нравится это Паулюсу или нет. По всему выходило, что Стервятник прямо намеревался ослушаться безапелляционного приказа фюрера и отступить, как только для этого созреет реальная необходимость.
— Пробиваться из котла мы будет здесь, в районе к северо-западу от деревни Мариновка. — Стервятник показал это место на карте кончиком штыка. — До этого я сделаю все, чтобы наш батальон не был задействован ни в каких боевых столкновениях. Нам потребуются все наши наличные силы, чтобы вырваться из окружения и, пробившись сквозь заслоны русских, выйти к группировке фон Манштейна в районе Калача.
Тут Стервятник нахмурился, его лицо стало напряженным, точно он только что понял, какие сложные задачи им предстоят. Штандартенфюрер начал машинально потирать свой огромный нос, но затем, справившись с собой, продолжил:
— Итак, с этого самого момента мы все должны находиться в постоянной боевой готовности. Необходимо заводить танковые двигатели не менее трех раз в день, чтобы быть готовыми уехать, как только это станет необходимо. Я знаю, что это потребует лишнего расхода горючего, но не переживайте — это будет уже моей заботой. Самое главное, необходимо сделать так, чтобы в течение одного часа мы могли собраться и сняться отсюда. При этом любой, чей танк не сможет сдвинуться с места, просто останется здесь. Это ясно?
Слова штандартенфюрера Гейера вызвали беспокойство среди офицеров. Фон Доденбург легко мог догадаться, по какой именно причине. Дело в том, что часто случалось, что даже если двигатель танка работал, машина все равно не могла сдвинуться с места, потому что ее гусеницы попросту примерзали к земле.
— Когда мы снимемся отсюда, пехотинцы поедут на броне танков. Чтобы они не замерзли в пути, необходимо обеспечить каждого достаточным запасом теплой одежды. Эта задача ложится на плечи командиров танков. Все, времени на объяснения больше нет — надо действовать. А когда мы снимемся отсюда и пойдем в прорыв, то нам придется действовать в соответствии с давнишним девизом батальона «Вотан»: «Иди вперед — или сдохни».
Стервятник обвел пристальным взглядом встревоженные лица офицеров.
— У кого-нибудь есть вопросы?
Фон Доденбург поднял вверх руку.
— Да, фон Доденбург?
— Господин штандартенфюрер, вы собираетесь попытаться вырваться из окружения без приказа фельдмаршала Паулюса?
Крадущийся Иисусик злобно взглянул на Куно. Однако последний совершенно проигнорировал его горящий ненавистью взгляд и продолжил:
— Если вы это сделаете, господин штандартенфюрер, не будет ли это расценено как государственная измена?