— Наверху ходят толпы вооруженных русских баб, — ответил здоровяк. — Бог его знает, почему эти тетки вдруг решили сдуру изображать из себя солдат — от них ведь значительно больше пользы, когда они лежат на спине с раздвинутыми ногами, чем когда щеголяют в мундирах наподобие наших и с оружием в руках. — Наткнувшись на выразительный взгляд фон Доденбурга, он осекся и уже другим тоном продолжал: — Думаю, что в целом их там не меньше целого батальона — если считать тех, которые находятся и внутри церкви, и снаружи. Им также удалось призвать к порядку и дисциплине весь этот сброд дезертиров. Наши землячки стоят в караулах и больше уже не вливают водку в свои бездонные глотки. С питьем у них, похоже, покончено. — Шульце жадно облизал губы, точно и сам был бы не прочь опорожнить бутылку водки.
Фон Доденбург напряженно размышлял несколько мгновений, прежде чем обратиться к бойцам «Вотана».
— Думаю, что общая ситуация сейчас такова, ребята, — мягко произнес он. — Штандартенфюрер Гейер, скорее всего, уже проследовал мимо этой деревни со своими основными бронетанковыми силами, полагая, что ему ничто не угрожает с флангов. Ведь мы ни о чем его не предупредили, поскольку у нас просто не было такой возможности. Это означает, что на него теперь могут напасть с обеих сторон. Это случится, когда русские пересекут реку Карповка, а наша очаровательная полковница узнает, что мы не собираемся помогать ей воевать с нашими соотечественниками.
Бойцы «Вотана» угрюмо покосились на своего командира. Из этих слов они сделали вывод, что штурмбаннфюрер уже принял решение отказаться от любого сотрудничества с русскими. А стало быть, все они обречены на смерть — если только им не удастся найти какой-то выход из всей этой западни.
Фон Доденбург тоже догадался, о чем думают его солдаты, и торопливо бросил:
— Товарищи, вы же знаете старый девиз «Вотана»: «Иди вперед — или сдохни!» Ну что ж, мы вовсе не собираемся подыхать. Мы должны суметь любой ценой выбраться из этого места до того, как положение здесь станет критическим! — Он выразительно посмотрел на Шульце.
Здоровяк мигом понял его намек.
— Ну что ж, господин штурмбаннфюрер, как сказала одна проститутка клиенту с вялым маленьким членом, «все, что заходит вовнутрь, может выйти наружу».
Однако если он ожидал услышать взрыв хохота в ответ на свою шутку, то просчитался. Собратья по оружию смотрели на него с точно таким же мрачным видом, как и раньше. Им хотелось слышать не остроты, а то, как им выбраться из этой западни.
— Продолжай же, Шульце! — прикрикнул на него фон Доденбург.
Бывший докер показал глазами на потолок крипты, где располагался лаз, из которого он сам только что появился.
— Вот так мы сможем выбраться из церкви. Ну, а когда мы окажемся снаружи… Бог его знает, что произойдет тогда.
— Давайте для начала выйдем отсюда, — нетерпеливо бросил фон Доденбург. — Всем снять с себя обувь, плотно обмотать ее портянками и надеть снова. Ваши ботинки не должны издавать ни звука.
— Все правильно. — Шульце угрожающе сжал свои огромные кулаки. — Любой, кто станет шуметь, будет иметь дело личной со мной.
— О, — нарочито застонал и заканючил деланным женским голоском Клешня, — ни слова больше, господин обершарфюрер Шульце! А то у меня со страху месячные начнутся!
Тем не менее все без лишних разговоров принялись за дело. Дождавшись, когда эсэсовцы исполнят то, что приказал сделать им фон Доденбург, Шульце нетерпеливо поманил их:
— Всем следовать за мной.
Затем он подтянулся и без видимых усилий втиснул свое грузное тело в узкий лаз. За ним последовал Матц, за Матцем — следующий. Один за другим все бойцы «Вотана» скрылись в лазе. На полу крипты остался стоять один лишь фон Доденбург. Его сердце гулко стучало в груди. Он отлично понимал, что часовому достаточно бросить лишь один взгляд вниз, чтобы понять, что происходит, и поднять тревогу.
Но все было тихо. Куно глубоко вздохнул и влез в узкий лаз. Он был последним. Штурмбаннфюрер быстро пополз вперед, молясь про себя о том, чтобы этот узкий проход вывел их прямиком на свободу.
Глава седьмая
Стервятник ощущал беспокойство. Становилось все темнее, и над заснеженной степью протянулись длинные черные тени. Прошло уже четыре часа с тех пор, как он в последний раз вступал в контакт с фон Доденбургом. Стервятник знал, что ночью, в темноте, его «Тигры» окажутся крайне уязвимыми перед лицом неожиданных атак со стороны русских, вооруженных противотанковыми ружьями. Для того чтобы эффективно защищаться от них, ему остро требовалось боевое охранение, а штурмбаннфюрер вдруг исчез.