Фон Доденбург посмотрел туда, где среди его панцергренадеров сидела полковник Кирова, точно рассчитывая увидеть какое-то объяснение происходящему на ее прекрасном лице. Но оно ничего не выражало.
Фон Доденбург пожал плечами и подумал, что обязательно узнает, к чему именно стремился Стервятник, когда ему удастся соединиться с основными силами «Вотана». «Если тебе удастся соединиться с ними!» — коварно и зловеще пробурчал еле слышный голосок у него в голове. Но фон Доденбург постарался не обращать на него внимания…
Тем временем колонна эсэсовских бронетранспортеров продолжала двигаться вперед. Звуки артиллерийской канонады стали громче. Однако вся линия фронта с немецкой стороны казалась совершенно безлюдной — как ни старался фон Доденбург, он не мог разглядеть здесь ни одного солдата. «Неужели русские стреляют по пустым площадям? — подумал офицер. — Но если обстрел идет так долго, они не могут не знать, что посылают свои снаряды просто в пустоту. Почему же тогда они это делают?» Вся эта ситуация выглядела очень странной. Единственное, что ему было ясно, — то, что русские переправляются через Карповку.
Примерно через час бойцы фон Доденбурга наткнулись на «фронтовую подстилку». Так в немецкой армии за глаза называли женщин-военнослужащих, которые проходили службу во вспомогательных частях вермахта. Она, спотыкаясь, вышла из ельника. Ее рубашка была разорвана, сквозь прорехи торчали обнаженные груди. Лицо несчастной было искажено паническим страхом. Она бежала, спотыкаясь, и отчаянно выла, выла и выла — точно за ней гнался по пятам сам дьявол.
Водитель передового бронетранспортера немедленно нажал на тормоза, чтобы не сбить ее. Шульце выпрыгнул из машины и побежал к женщине. Увидев его, она бросилась в его объятия.
— Что случилось? — закричал обершарфюрер. — Где горит, девочка?
Но та только бессвязно мычала в ответ и махала рукой куда-то назад. В конце концов Шульце потерял терпение и, как он это называл, «легонько» ударил женщину по лицу. Это подействовало — она чуть-чуть пришла в себя.
— Тела… тела… мертвые… везде… казаки[27]! — простонала она. И вновь неудержимо зарыдала.
Шульце махнул рукой в сторону ельника. Бронетранспортеры «Вотана» развернулись и направились туда. Лица эсэсовцев были сосредоточены; они не выпускал из рук оружия, готовые ко всему.
Проехав вперед между деревьев, бронетранспортеры внезапно остановились. В снегу валялась еще одна немка из вспомогательных частей. С нее были сорваны трусики, а ноги были задраны вверх в непристойной позе. Голова убитой представляла собой мешанину из крови и мозга, в которой ослепительно белели кусочки раздробленных костей. Это был результат зверского удара прикладом винтовки.
— О Боже, — выдохнул фон Доденбург. Он перевел взгляд с мертвой женщины на то, что осталось от небольшой транспортной колонны, на которую, очевидно, напали казаки. Везде в снегу валялись мертвые лошади и перевернутые телеги. Однако не эти лошади заставили фон Доденбурга оторопеть. Он ужаснулся оттого, что увидел валявшиеся везде трупы женщин. Самое страшное заключалось в том, что перед смертью все они были изнасилованы. На внутренней стороне бедер у многих из этих женщин запеклась кровь, что указывало на то, что они являлись девственницами — за несколько минут до того, как их грубо поимели, а затем убили.
Фон Доденбург повернулся и посмотрел на Елену Кирову. Он заметил боль и ужас в глазах полковника. Ее губы были плотно сжаты, словно она заставляла себя молчать, не давая воли словам, которые были готовы сорваться с ее языка.
Пожав плечами, штурмбаннфюрер повернулся к Шульце и к рыдающей женщине из вспомогательных частей:
— Так что же здесь произошло? Пожалуйста, расскажи нам!
Женщина сделала шаг вперед. Теперь, когда «фронтовая подстилка» больше не прижималась к широкой груди здоровенного гамбуржца, она, наконец, осознала, что ее рубашка была совсем разорвана, а груди торчали наружу, и попыталась кое-как запахнуть расползшуюся ткань. Полковник Кирова без слов подошла к женщине, и, сняв свое пальто, накинула ей на плечи. Затем она вернулась обратно.
— Благодарю вас, — с трудом выдохнула немка. — Я служила в роте связи. Наши командиры пытались вывезти нас отсюда до того, как русские успеют окончательно сомкнуть кольцо окружения вокруг Сталинградского котла, — но так и не успели сделать это… В целом все было неплохо — мы находились в двадцати километрах от линии фронта, и нам не угрожала никакая непосредственная опасность. Но затем фронт рухнул. Говорят, это произошло из-за того, что наши собственные солдаты — немецкие солдаты — бросили свои позиции еще до того, как русские перешли в этом месте в наступление.
27
Здесь и далее: зачастую авторское изложение событий и ситуаций данного периода в Советском Союзе, а также описание лиц, действующих с советской стороны, не соответствует действительности и является либо переигрыванием общепринятых в западной литературе ложных клише, либо прямыми инсинуациями. — Прим. ред.