Мой отец моргает. Дважды. Его пальцы сжимаются вокруг ручки, которую он держит. Удивительно, что она еще не сломалась под давлением. Бросив ручку на стол, он встает и подходит к панорамному окну от пола до потолка за своим столом.
― Иди сюда, Алия, ― говорит он, глядя сквозь стекло.
Я поднимаюсь на ноги и выпрямляю спину. Я не отступлю. Эти мужчины должны понять, что я уже не маленькая девочка. Мне двадцать четыре года. Я должна иметь возможность принимать собственные решения. Я подхожу к отцу, его взгляд устремлен на каток внизу.
― Видишь лед? ― спрашивает он.
― Да, ― отвечаю я.
― Какого он цвета? ― Он не смотрит на меня. Его глаза прикованы к катку.
― Белый, ― говорю я ему.
― Белый, ― повторяет он. ― Если ты позволишь кому-то из игроков команды дотронуться до тебя, лёд окрасится в красный цвет от их крови, и тебе придется придумать креативный способ объяснить, куда пропала целая команда игроков НХЛ, ― говорит он, прежде чем обратить на меня свой ледяной взгляд.
Я сглатываю. Мой отец уже не в первый раз угрожает убить любого парня, к которому я проявлю интерес. Я очень хорошо научилась скрывать тот факт, что хожу на свидания. Я считаю, что это бессмысленно ― вступать в противостояние с моей семьей, пока я не буду уверена, что парень заслуживает этого.
― Я бы так не поступила, папа. Ты же знаешь, ― говорю я ему. Может, я и делаю громкие заявления, но я из тех девушек, которые ходят минимум на три свидания. Я не прыгаю в постель с первым, кто мило улыбнется.
Эта мысль заставляет меня повернуться и взглянуть на фотографию Лиама Кинга. У него действительно привлекательное лицо и милая улыбка. Хотя я уверена, что эти идеально белые зубы ― фальшивые. Он же хоккеист, в конце концов. Однако это не уменьшает трепета, который возникает у меня в животе, когда я смотрю на него. Обычно у меня иммунитет к хоккеистам. Я провела рядом с ними всю свою жизнь. Но в Лиаме Кинге есть что-то такое, что проникает под мою кожу и пробуждает потребность, которую я не собираюсь признавать, в самой глубине моего естества.
― Наверняка найдется кто-то более квалифицированный для этой работы, чем я, папа. Поручи кому-нибудь другому сделать это, пожалуйста, ― практически умоляю я его.
― В этом мире мало людей, которым я доверяю, Алия, и так получилось, что ты ― одна из них. Мне нужно, чтобы ты сделала это для команды. Для меня. Все, что нужно, ― это проследить, чтобы он держался подальше от вечеринок, клубов, всего, что он считает веселым, ― говорит отец, его губы подергиваются. Не усмешка, но самое близкое к улыбке, что я видела у отца.
Я стону. Я не могу ему отказать. Последний раз, когда я слышала, что кто-то пытался это сделать, я больше никогда его не видела. Так как я не уверена на сто процентов, что именно с ним случилось, мое воображение предлагает несколько идей.
― Он будет здесь завтра утром. Я хочу, чтобы ты встретила его в квартире, когда он приедет. Представься. Обязательно дай ему наставления, Алия. Покажи ему, кто здесь хозяин, ― говорит папа, протягивая мне листок бумаги.
― Хорошо, но я хочу повышение зарплаты. ― Я поворачиваюсь и иду обратно к столу.
― Ты даже не числишься в штате. ― Грейсон качает головой.
― Ну, теперь, наверное, числюсь. ― Я улыбаюсь ему. ― Кто знает, Грей? Может, у меня талант к этой работе. Теперь я смогу чаще проводить время с тобой и твоими маленькими друзьями-хоккеистами.
― Ради всего святого, Лия, не подходи к моим друзьям. ― Грей хмурится.
― Достаточно. Алия, я уверен, что тебе есть чем заняться до завтра. ― Отец выпроваживает меня.
― Да, у меня полно дел. Мне нужен новый гардероб, может быть, что-то шикарное. ― Я подхватываю сумку и выхожу из комнаты, слыша за спиной стоны и ворчание Грейсона.
У меня потеют ладони. Какого черта я так нервничаю?
Он просто спортсмен, такой же, как и все остальные, которых ты встречала раньше. Конечно, он сексуальнее, чем должен быть любой человек, но он всего лишь мужчина.
Я смотрю в зеркало в золотой оправе, которое висит в холле моего нового друга… Нет, не друга.
Подопечного? Нет.
Цели? Возможно.
Кем бы он ни был, я жду в его квартире. Я поправляю белую повязку, которая и так идеально сидит на моей голове. Мои длинные темные волосы, разделенные центральным пробором, спускаются свободными волнами. На мне культовое черно-белое платье от «Chanel» в сочетании с черными туфлями «Louboutin Mary Jane». Я достаю из сумки нюдовую помаду и наношу ее уже в пятый раз за последние полчаса.