- Хотите вернуться? - слова юноши напомнили об утреннем разговоре с Робби, хотя Кен вкладывал в свой вопрос совсем иной смысл.
- Как вы, - ответил я безразлично.
Он круто повернул налево, и мы принялись взбираться, скользя и сползая назад, на высокий косогор над морем. Я задохнулся, когда мы достигли вершины. Кен же выглядел совсем неуставшим. Улыбаясь, он протянул мне руку, чтобы помочь сделать последний рывок. Вокруг нас расстилались заросли вереска, ветер подул в лицо сильнее, чем у моря внизу. В четверти мили на фоне неба застыли в ряд белые домики береговой охраны, их окна пылали в лучах заходящего солнца.
- Зайдем, засвидетельствуем свое почтение миссис Я., - предложил Кен.
Нехотя я согласился - я ненавидел внезапные визиты к людям, да и хозяйство Янусов меня не очень-то интересовало. Когда мы подошли ближе, я заметил, что обитаемым был лишь один коттедж, другие оказались заброшенными, в них, видимо, не жили годами, а в двух были даже выбиты стекла. Неухоженные садики у домов заросли сорняками. Сторожевые вышки пьяно покосились к сырой земле и тянули за собой из гниющих столбов мотки колючей проволоки. К калитке единственного обитаемого коттеджа прислонилась девочка. Темные прямые волосы обрамляли ее худое лицо, глаза были тусклыми, у нее не хватало переднего зуба.
- Здравствуй, Ники, - позвал Кен.
Девочка вытаращилась на меня, потом, оторвавшись от калитки, угрюмо указала на меня пальцем и спросила:
- А это кто?
- Его зовут Стив, - ответил Кен.
- Мне не нравятся его ботинки, - пробормотал ребенок.
Кен засмеялся и открыл калитку. Девочка попыталась забраться к нему на руки, но он мягко отстранил ее и, пройдя по дорожке к полуоткрытой двери, окликнул:
- Вы здесь, миссис Я.?
Появилась женщина, бледная и темноволосая, как дочь. Тревожное выражение на ее лице сменилось улыбкой, когда она узнала Кена. Извинившись за беспорядок, она пригласила нас в дом. Я был представлен Стивом, и мы бессмысленно толкались в комнате, где по всему полу были разбросаны детские игрушки.
- Чай мы только что пили, - запротестовал Кен в ответ на предложение миссис Я. Женщина настаивала: у нее как раз закипел чайник, и она побежала за ним в соседнюю с комнатой кухню. Через минуту она вновь появилась с блюдцами, чашками и большим коричневым чайником. Пришлось проглотить содержимое чашки под бдительным взором хозяйки, в то время как девочка жалась к Кену, косо поглядывая на мои вполне безобидные брезентовые туфли.
Мой юный спутник был на высоте. Он любезничал с миссис Янус, старался развеселить хмурую Ники, я же молча сидел и гадал, почему вставленное в рамку и повешенное на почетном месте над камином изображение девочки казалось настолько милее ребенка в жизни.
- Здесь так холодно зимой, - поддерживала беседу миссис Янус, печально глядя на меня. - Просто сковывающий холод. Я всегда говорила, что предпочитаю мороз здешней сырости.
Я согласился и тут же покачал головой в ответ на предложение подлить горячего чаю. В этот миг девочка вся напряглась и застыла с закрытыми глазами. Я было подумал, что сейчас с ней случится припадок, но она спокойно объявила:
- Мак зовет меня.
Миссис Янус, пробормотав извинения, вышла в прихожую, и я услышал, как она крутит диск телефона. Кен оставался неподвижным, глядя на ребенка, а я почувствовал легкую дурноту. Слова миссис Янус доносились из прихожей, потом она позвала:
- Ники, иди сюда! Мак хочет поговорить с тобой.
Девочка оживилась и, смеясь, бросилась из комнаты. Вернулась миссис Янус и улыбнулась Кену:
- Мак что-то хочет сказать и вам.
Юноша тут же встал и пошел к телефону. Оставшись наедине с хозяйкой, я судорожно размышлял, что бы такое ей сказать. В отчаянии я кивнул на карточку над камином:
- Какая чудесная фотография Ники. Снимали несколько лет назад?
К моему ужасу, глаза женщины наполнились слезами.
- Это не Ники. Это ее близняшка - наша Пенни. Мы потеряли ее, когда им обеим только что исполнилось пять лет.
Я стал неловко извиняться, но был прерван приходом девочки. Она уже не обращала внимания на мои брезентовые туфли. Подойдя ко мне, она положила руку на колено и объявила:
- Цербер уже дома. Мак хочет, чтобы и вы с Кеном возвращались.
- Спасибо, - ответил я.
По дороге обратно, пока мы шли сквозь заросли вереска и срезали путь через болото, я поинтересовался у Кена, всегда ли сигналы "Харона" воздействуют так, как я только что наблюдал - всегда ли они пробуждают спящее сознание ребенка.
- Да, - ответил он. - Но мы не знаем, почему. Робби думает, что ультракороткие волны вообще имеют целебные свойства, но Мак с этим не согласен. Он считает, что сигналы устанавливают связь между Ники и тем, что он называет Шестой Силой, а у девочки она стала вдвое интенсивнее после смерти сестры-близнеца.
Кен рассуждал об этих невероятных теориях, как о самых обыкновенных вещах.
- Так вы полагаете, - спросил я, - что когда девочка принимает сигнал, ее сестра как бы воскресает?
Юноша рассмеялся. Он шел так быстро, что я едва поспевал за ним.
- Вампирчики и привиденьица, - хмыкнул он. - Бог мой, конечно же, нет. От бедной Пенни не осталось ничего, кроме энергии, которая все еще как-то привязана к ее живой сестре. Вот почему Ники - такая ценная морская свинка, - он посмотрел на меня и улыбнулся. - Когда я уйду, Мак хочет перехватить и мою энергию. Не спрашивайте как, - я не знаю. Но я не против - пусть попробует.
Мы продолжали шагать. Прокисший запах стоялой воды поднимался из болот вокруг нас. Ветер усиливался и клонил тростник к земле. Впереди на фоне багровеющего неба неясно чернела башня Саксмира.
В следующие несколько дней к моему большому удовольствию мне поручили заниматься блоком воспроизведения речи: загружать записями с пленок и потом программировать. Мы часто выполняли такую работу и в АЭЛ, но у этой машины словарный запас оказался намного обширнее. Сначала мы записали позывные "Говорит ``Харон''", потом последовала серия цифр и, наконец, программа вопросов. Большинство из них оказались совсем простыми: "Хорошо ли вы себя чувствуете?", "Не беспокоит ли вас что-нибудь?" Далее последовали утверждения: "Сейчас вы не с нами. Вы в Тирлволле два года назад". И, наконец - команда: "Расскажите, что вы сейчас видите". Мне досталась наладка системы речи, а с программированием возился Мак. Многие вопросы казались мне нелепыми, и я гадал, какой смысл вкладывал в них мой новый шеф.