И все-таки игра стоила свеч. По крайней мере, появилась возможность покончить с этой дьявольской неопределенностью — убеждал он себя. Да, хотя бы это.
И в самом деле — чего проще? Выбрать самый крупный корабль из халианской армады, потом найти фрегат, расположенный поближе, завладеть им, и, используя находящиеся на борту орудия и торпеды, подбить основной корабль. В последнее время поползли слухи, что у халиан задействованы крупные корабли. Значит, дредноуты Флота смогут ворваться в образовавшуюся брешь, расправляясь попутно со всякой мелюзгой, а отбитый у противника фрегат обеспечит им проходной коридор, расстреливая подряд всех халиан, оказавшихся рядом. Этот фрегат изрядно потреплет вражескую эскадру, пока эти твари догадаются наконец, что происходит, и сотрут его в порошок.
Вот в чем весь фокус: незаметно подобраться к борту халианского фрегата, не дав себя обнаружить — ни глазами, ни приборами, и захватить корабль, действуя достаточно быстро, не оставив противнику времени вызвать подмогу. Что он навряд ли станет делать. Учитывая представления халиан о сотрудничестве, можно смело предположить, что каждый экипаж предпочтет сам позаботиться о своих собственных непрошеных гостях.
В глубине души Корин считал, что капитан слегка переоценивает их шансы на возвращение.
Но, странное дело, его это нисколько не удручало. Более того, он пребывал в прекрасном расположении духа.
— Вынеси мусор, Кори, — приказала ему мама, — не откладывай все на потом, как твой отец.
Он послушно выбросил мусор, но, вернувшись, услышал:
— А про корзину в ванной забыл? Ну-ка сделай все как следует!
Как он ненавидел очищать эту корзину! Дарлен доверху забивала ее кусками марли со следами косметики, клоками волос и черт знает еще какой дрянью.
Он делал это, скрепя сердце, но после обеда мать снова выскакивала из комнаты с воплем:
— А мыть я буду за тебя? Ну-ка живо бери шланг и марш во двор!
Дело происходило в ноябре, на улице в этот час темно и холодно, и он возвращался в дом с посиневшими руками.
Не считая длинных рядов сидений, судно было оголено до каркаса, и казалось, что также оголены были нервы десантников. Они сидели, пристегнутые ремнями, в тягостном молчании. Корабль качнуло, и Корин понял: пошли на абордаж. Весь обратившись в слух, он напряженно ждал. Вот раздался оглушительный треск — это их втулка с электромагнитом впилась в борт халианского фрегата. А вдруг обшивка не железная?
Но на этот случай электромагнит снабдили огромными сверлами. Длинные жала со скрежетом поворачивались, все глубже вонзаясь в обшивку пиратского корабля.
— Подготовиться к взрыву!
— Есть!
Валиус не мешкая приступил к делу, когда в борту барракуды появилась дыра с рваными краями, напоминающая цветок ириса. Он запрыгнул туда и стал лепить по кругу пластик на корпус халианского фрегата — это был отформованный заряд, достаточно мощный, чтобы проделать пробоину в корпусе космического корабля, неся смерть тем, кто окажется в продырявленном отсеке в момент взрыва…
Сверху пластик начал уже испаряться.
— Без паники, — предупредил капитан. — Ниже он свое орудие опустить не сможет, а мы уже перешли на автономное воздухоснабжение.
Все, само собой, уже обрядились в скафандры и дышали сжатым воздухом из баллонов. И к тому времени, когда пираты придут в себя, десантники уже проникнут внутрь.
Корпус барракуды вибрировал еще какое-то время, но вскоре рев насоса стих — теперь воздух перекачан из корабля в накопительные цистерны.
Валиус пятился, на ходу разматывая проволоку, подсоединенную к круглому заряду.
— Подрывай! — скомандовал ему капитан.
Что Валиус и сделал, выведя из строя систему искусственной гравитации на фрегате.
Корин. Вполне подходящее для мужчины имя. Отец убеждал его в этом. Имя позаимствовали у Шекспира, так в его пьесе звали не то пастуха, не то еще кого-то. Но вот незадача — в той же школе училась девочка по имени Корнелия, но все звали ее просто Кори, это имечко прилепилось и к нему.
А в результате однажды он возвратился домой с синяком под глазом, все еще дрожа от возмущения, и мать, завидев его, опять стала метать громы и молнии:
— Угадай, кто нам только что звонил? Твоя учительница! Она рассказала, что на игровой площадке ты только и делаешь, что задираешься! Только посмей еще раз что-нибудь натворить!
Тогда его прорвало:
— Мама, он ведь первый меня ударил!
— Не смей повышать на меня голос! — Шлеп! Оплеуха пришлась как раз по больному месту — куда ему до этого стукнули кулаком, а мать все не унималась: — Тебя всегда бьют ни с того ни с сего. Я знаю тип людей вроде тебя, такие сами напрашиваются на взбучку.
— Да они дразнились. Называли меня Кори.
— Ну и что здесь такого? Прекрасное имя.
— Да нет же! Это девчоночье имя. А я хочу мужское, Почему вы меня не назвали как мальчика?
— Как ты смеешь так с матерью разговаривать!
Мать размахнулась для новой затрещины, но он увернулся.
— Ах ты маленькое чудовище! Ты еще будешь от наказания увиливать! — На сей раз она вцепилась ему в плечо и так заехала по уху, что в голове зазвенело, а удары продолжали сыпаться градом.