Оглядевшись по сторонам, он обнаружил, что это единственная освещенная витрина на улице — даже у бара вывеска погасла.
И тогда он вошел — просто чтобы посидеть в тепле — так он успокаивал себя. Потому что больше согреться было негде.
Он так никогда и не вернулся назад. И с тех пор не приближался к Земле ближе, чем на пять световых лет. Тем не менее исправно, каждый месяц, посылал ей денежные чеки, а если они делали посадку на базе Флота, отправлял письма. Правда, ответа он так и не получил, если не считать письма от ее адвоката с бумагами бракоразводного процесса.
Сам луч остался невидим в космическом пространстве, но разрушения он причинил немалые. Корин теперь один управлял обеими системами наведения: лазерными лучами, выводящими из строя системы управления у крейсера, и торпедами, несущими смертоносные ядерные боеголовки. Сейчас Корин готов был со спокойной совестью уничтожить все, что под руку попадется: корабли, хорьков, боссов, прежних возлюбленных, жену, сестру, мать! Но тут на экране замелькали в великом множестве сигналы, похожие на белоснежные градинки — торпеды, выпущенные дюжиной халианских эсминцев, такой же сокрушительной силы, как тот сплав ненависти и ненасытной алчности, который женщины именуют любовью, торпеды, призванные в конце концов испепелить его, заставить пройти очистительное пламя, но на этот раз все надвигалось слишком медленно, невыносимо медленно.
Потом самый яркий сигнал на экране переменил цвет на желтый, а огромный диск в иллюминаторе мгновенно вырос еще вдвое. После пяти доз адреналина Корин балансировал на грани здравого смысла и безумия, и теперь, ослепленный этим огненным сиянием, он почувствовал какую-то необыкновенную легкость, экстатическое блаженство, утолив наконец свою жажду безграничного разрушения. Видя, как Лисл берет на прицел целый рой торпед, он повел свою гашетку в том же направлении, понимая, что им ни за что не справиться с такой тучей зарядов, а если это и удастся сделать, им все равно не задержать лазерные лучи, которые, наверное, уже прожигают корпус корабля и скоро обратят их в прах.
Он надеялся лишь, что еще раньше его настигнет смерть от торпеды.
Одна из них достигла своей цели; боеголовка подорвала электростанцию, превратив атомный реактор в водородную бомбу, и в тот короткий миг, который ему осталось прожить в ядерном пекле, в сознании Корина успела промелькнуть мысль, что ради такого стоило пойти на смерть.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Омниэкран демонстрировал вспоротое лошадиное брюхо. Потом камера отъехала назад, и в кадр попали жестоко изуродованные человеческие тела. Эффект был тщательно рассчитан на то, чтобы вывести из себя два миллиарда жителей Земли, которые, согласно оценке, смотрели специальную омнипрограмму Флота. Через мгновение изображение померкло. Точно рассчитанный шаг, направленный на то, чтобы заставить аудиторию почувствовать себя еще неуютнее. Ладная фигура в униформе, появившаяся на экране, буквально излучала спокойствие в противовес предыдущей ужасной картине. Открытое лицо и хорошо поставленный голос тут же внушали доверие. Чуть ниже орденских планок тускло поблескивали скрещенные корабли — эмблема пилота. Такой герой никогда не подведет вас, никогда не солжет.
— Никогда прежде Альянс не сталкивался со столь безжалостным врагом, — пояснил офицер Флота тем тупицам, до которых еще не дошел смысл предыдущих кровавых кадров. — С врагом, который столь мало ценит Жизнь.
Герой поднялся, чтобы продемонстрировать свою озабоченность, и на лице его появилось тревожное выражение. Протягивая руки, он вещал о том, что «бездушные халиане не знают жалости. По сути дела, наши эксперты обнаружили, что в их языке попросту нет такого слова».
Стив Перри. СЛАБОСТЬ ХАРАКТЕРА
Ужасный визг клаксона известил команду медиков о том, что прибыли раненые. Главный Целитель Амани почувствовал, как у него под шерстью напряглись мускулы. Не столько от воя сирены, сколько от предчувствия того, что последует дальше. Последствия очередной доблестной победы, будь она проклята.
— Выруби эту чертову штуковину, — сказал Амани.
Ассистент Целителя Вита был достаточно глуп, чтобы не возразить:
— Главный Целитель, в правилах указано…
— Засунь правила себе в левую ноздрю! Я сказал — выруби!
Один из санитаров поспешно исполнил приказ. Еще несколько ударов сердца, и несносный рев затих. Амани холодно взглянул на Вита:
— Объявление Капитана Даму о том, что нас подло лишили славной и прибыльной победы, является достаточным поводом для того, чтобы предположить, что вскоре мы будем по колено в крови, Ассистент. Мне не требуется подтверждение этой железной гуделки.
Вита проглотил комок в горле и покорно кивнул:
— Сэр.
Амани окинул взглядом операционную. Здесь его личная вотчина. Четыре ассистента и четыре санитара стояли, не смея шевельнуться после гневной вспышки шефа. Столы готовы, инструмент простерилизован, машины чужаков в рабочем состоянии — если, конечно, стихотворцу можно доверять. Все в полном порядке.
Двери операционной распахнулись, и появились первые носилки на воздушной подушке. Их сопровождали два взмыленных полевых врача.
— Сколько? — спросил Амани, голос его прозвучал как удар плетью.