Мягкая внутренняя подкладка скафандра вбирала в себя пот. В открытом космосе, попадая попеременно то в тень, то под кровавые лучи звезды Кассикс, лейтенант Дженсен, привязавшись к вращающемуся кораблю, устроился в нише у воздушного шлюза. В руках он держал великолепную крупнокалиберную винтовку — настоящее произведение оружейного искусства. На причудливый пейзаж Дженсен не обращал никакого внимания. Его заботило другое — зачем опытный контрабандист и пират Джеймс навел его на террористов, да еще столь эксцентричным способом? Лейтенант не знал, выиграет ли он в этой схватке. Оставалось тешить себя надеждой на выигрыш промежуточного приза. Если ему сейчас удастся спасти детей и предотвратить похищение секретного оружия, то его карьера резко пойдет в гору. И тут уж надо постараться, иначе все пропало.
Он взглянул на часы — двадцать часов, двенадцать минут. Значит, ящик с секретным оружием уже в руках террористов. Дженсен упер приклад магнитной винтовки в плечо и приготовился действовать. Ждать оставалось уже недолго.
Где-то в темной бездне на станции включился мотор, и трос начал наматываться на барабан. Капсула с двумя девочками, сопровождаемая мощной бомбой, тронулась в путь, в конце которого дети должны были вновь обрести отца. Харрис ввел в компьютер скорость троса и через мгновение получил требуемые данные.
На часах было двадцать-двадцать шесть. В наушниках шлема Дженсена голос пилота продиктовал координаты цели.
В тот же момент включились двигатели «Труднорожденного», вращение затормозилось. Какое-то мгновение Дженсен двигался по инерции, но удерживающий ремень натянулся, и тело дернулось в обратном направлении. Дженсену показалось, что звезды над Кассиксом завертелись юлой. Шлем стукнулся о корпус корабля, в ушах зазвенело. Лейтенант выругался.
Наконец корабль полностью замер в заранее выбранном положении. Харрис все рассчитал с предельной точностью, он так и жаждал расправиться с ублюдками.
Головокружение еще продолжалось, но Дженсен натренированным движением уже вскинул винтовку, и включил экран оптического прицела.
Внутри «Труднорожденного» вспыхнули красные лампочки тревоги, чувствительные датчики мгновенно уловили сигналы радара — приборы корабля террористов обнаружили угрозу и начали прощупывать невесть откуда взявшийся объект. Люди на орбитальной станции засуетились — деликатная операция сорвалась. Они ведь обещали террористам, что ни одного боевого корабля поблизости не появится. Теперь же жизнь детей висела на волоске. Заверения и отчаянные рыдания обезумевшего отца на террористов, разумеется, не подействовали. Дрожащий палец завис над кнопкой подрыва. Как только бомба удалится от корабля террористов на достаточно большое расстояние, серебристая капсула с девочками сверкнет ослепительным взрывом. Потянулись бесконечные секунды напряженного ожидания. На станции все замерли в безысходном отчаянии, террористов же, наверняка, одолевало сейчас отчаяние совсем другого рода.
Дженсен, затаив дыхание, навел перекрестие прицела на расчетную точку и медленно нажал спуск. Головокружение уже прошло, руки обрели требуемое спокойствие.
В вакууме открытого космоса мощная отдача беззвучно толкнула Дженсена в плечо. Отсвечивая заревом, красноватая точка понеслась к тонкому тросику по параболе, выгнутой гравитационным полем кровавой звезды.
Дженсен вслух считал секунды. Пять, шесть… Все! К этому моменту магнитная пуля должна была поразить цель. Серебристые полоски разметки троса, словно капельки росы на паутине, равномерно двигались в прежнем темпе. Если б не скафандр, Дженсен схватился бы за голову и начал рвать на себе волосы. В груди нарастала боль. Он вдруг понял, что давно уже затаил дыхание.
Капсула с девочками неторопливо отделилась от бомбы. Есть! Дженсен с криком облегчения выбросил из легких весь воздух.
На корабле террористов поднялся переполох. Включился гравитационный двигатель. Террорист, державший палец над кнопкой, ринулся к скафандру, чтобы немедленно прыгнуть за борт и оттолкнуть бомбу, направлявшуюся прямиком к кораблю.
— Стреляй, Харрис, стреляй же! — заорал Дженсен и включил световую защиту. Стекло шлема почернело.
В следующий миг сверкнули ослепительные вспышки — Харрис открыл огонь из обеих плазменных пушек.
Для Дженсена, погруженного во мрак собственного шлема, время потянулось с мучительной медлительностью. Пытка неизвестностью вытягивала все нервы. Наконец, когда ему показалось: еще мгновение, и он сойдет с ума, стрельба прекратилась. Защита выключилась, шлем скафандра обрел прежнюю прозрачность. Там, где только что парил корабль террористов, быстро расширялось облако мелких осколков. Зрелище опьянило Дженсена. Он словно бы ощущал на языке вкус победы, вкус, с которым не мог сравниться самый изысканный букет коллекционного вина. Дженсен, просияв блаженной улыбкой, погладил свою винтовку так нежно, словно это было обнаженное бедро прекраснейшей женщины, и тихо произнес:
— Первый раунд закончен, Мак Джеймс.