тил тут же, и двадцати минут не прошло. Его "Виллис" промчал напрямик, по проселку. Сергуня обнялся с родными, представил парня, который его привез. Парень был поджарый, рослый, с бронзовым, гордым лицом вождя индейского племени. На затылке маленькая, домашней вязки, белая кипа, приколотая булавкой. Он застенчиво подал темную руку. -- Абрахам! -- представился. У меня от пожатия слились пальцы. -Господи, какой красавец! -- воскликнула Гуля. -- Белые такими красавцами не бывают... -- М-мда... -- произнес Сергуня уязвленно. -- Тебя всегда тянуло к летчикам и абиссинцам. -- Гуры захохотали. Оказалось, в Москве у Геулы дома висел портрет негуса Хайле Селассие -- подарок какого-то студента-абиссинца, мечтавшего увезти Геулу в свою солнечную Аддис-Абебу. Иосиф поинтересовался, далеко ли здесь до сирийской границы. Абрахам посадил нас на свой "Виллис", помчал вверх еще километра два, пока дорога не кончилась. Лощина, однако, горбатилась дальше к сирийской границе, и Иосиф показал рукой в этом направлении: -- Если советские танки хлынут, то отсюда! С севера! Бог мой, сколько раз затем я вспоминал это восклицание полковника Иосифа Гура!.. Затем мы вернулись в "шалашный городок", где все время что-то лопотал на иврите полевой телефон, стоявший на полу в самом большом домике, превращенном в столовую. -- Не беспокойтесь, он объявит, если что, -- сказал Сергуня, когда мы стали напряженно прислушиваться к бормотаниям и командам телефонной трубки. Грузовик Дова уже был пуст, кто-то из парней резал толь, мерил, прикидывал. Мы достали из багажников машин свои запасы. Дов развел у домика жаровню, сделали шашлык, который Лия заранее отмачивала в уксусе и еще каких-то снадобьях по рецептам Регины. Дов отыскал в своем грузовике заветную фляжку со спиртом. Сергуня сказал, что Абрахам умеет сооружать из двух капель спирта и яичной скорлупы коктейли. Закусили, кое-кто поспал. А затем Иосиф попросил вынести из дома стулья, надо потолковать...Расселись на стульях, на доске, положенной на обломки камней, не остывших от дневного жара. Солнце снижалось над Тивериадским озером, которое зажглось желтым огнем, слепило. Гряда у Сирии лиловела. Иосиф поднялся на ноги: -- Я попросил Сергея подумать о нашем доме, -- начал он, опираясь ладонями о спинку стула. -- Что нас ждет, кроме льгот на покупку холодильника, -- он усмехнулся печально. -- Какие ловушки придуманы на нашу голову. И главное, зачем?!.. Когда Израиль терял мораль, он шел к гибели... Это стержневая мысль Библии -- от Авраама до изгнания евреев из Палестины. Где корень зла? В экономике? Морали? Политике? Я знаю?.. Есть ли возможность каких-то изменений? Чтобы мы ощутили себя дома... как дома. Вы не возражаете, чтобы все евреи сегодня, в порядке исключения, помолчали и дали высказаться специалисту... Захохотали. Кто-то встал, и Дов полетел со скамьи, тут уж все развеселились. Иосиф не сердился. Горный воздух. Тепло. Уютно. Почему не посмеяться?.. -- Так вот, оказывается, зачем мы приехали, -- послышался задиристый возглас Гули, когда все затихли. -- Военный совет в Филях!.. Изба, правда, не кутузовская... Сергуня поглядел тоскливо в сторону Тивериадского озера, которое на глазах гасло, затем на братьев, сказал тихо: -- Я не вижу никаких возможностей быстрых перемен. Вы предложите что-то, о'кей! По моим наблюдениям, превращение "ада абсорбции" в рай или хотя бы в чистилище невозможно. Люди всюду люди... Алия всегда будет прорываться так, как мы, оставляя на "колючке" кровь, кожу, а порой и погибших. Как можно изменить, не знаю действительно, мамаш... -- Уничижение паче гордости! просипел Дов. - Это у тебя есть... Ты скажи, кто виноват? Кто натравливает на нас? Боишься, что ли чего? -- Дов, -- произнес Иосиф с досадой, -- еще слово -- и ты отправишься прогуляться в сторону Сирии... Сергуня молчал. Лия, вскрикнув, показала в сторону озера. Все поглядели на Тивериадское озеро, которое слепило, как белое пламя. Не вода -- разлившийся огонь... -Господи, какое счастье, что все мы уже здесь! -- Геула вздохнула, откинулась на камне, в глазах ее горел закат. -- Сергуня, я назначаю себя твоим стражем. И пускай хоть Могила меня накажет... Снова грохнули от хохота, это сразу сняло напряжение, а Сергуня на глазах преобразился. Походил взад-вперед, поболтал руками, словно ребенок, которому вручили долгожданный подарок, и сказал то, что от него-то уж точно не ждали. -- Мы все сидим на вулкане. Шестьдесят пять процентов -- черные. Правда, сейчас они еще не очень агрессивны. Но в том, что их натравливают на нас, у меня и сомнения нет... Не верите, спросите, вот, Абрахама. Он сказал как-то, что "ашкеназим", то-есть мы, белы, как покойники, и это Божий знак... Абрахам! Я тебя правильно понял? -- Сергуня перешел на иврит. -- Белые белы, как смерть, и это... Абрахам распрямился пружиной. Решил, что его заманили в ловушку, что ли? Гордо откинувшись, он направился на тонких и длинных, как у танцора, ногах к машине. -- Ну вот, -- Сергуня воздел руки к небу. -- Ни за что обидел человека. Не понимаем мы друг друга. Чужие они мне, азиаты! Яша поднял руку, как школьник, спросил, правда ли, что черные евреи в Израиле дискриминированы. -- Ты видел демонстрацию "Черных пантер"? Они несли плакат: "Г о л д а, н а у ч и н а с и д и ш у." Дело, кончено, не в идише... Сергуня потер щеку, как всегда, когда вопрос был труден, и сказал, что ощущение дискриминации может создаться оттого, что европейские поселенцы, на треть беглецы из Освенцима, вылезли, благодаря репарациям, из бараков. Черным же никто не помогал. Это так, о'кей! Но главное не в этом... -Прибыли мы, и прибыл гордый проводник верблюдов Абрахам, который знает пустыню Сахару, как свои пять пальцев. Его здесь научили шоферить, о'кей, это его возвысило в глазах семьи, где он тринадцатый ребенок. Зачем играть в прятки, "ашкеназим", европейские евреи по своим образовательным параметрам, по привычке оперировать научно-техническими достижениями XX века оказались, естественно, намного выше проводников верблюдов... В условиях равноправия вперед выходит белый ребенок. Это не вина азиатов, а их беда. Но это-то и вызвало ощущение, что они, азиаты, дискриминированы. Нет, Яша, если всерьез... это не дискриминация. Это, пожалуй, встречи разных культур... О 'к ей? -- Нет, совсем не о'кей! -- негромко возразил Яша. -- В таком случае... может быть, я ошибаюсь, но целесообразно открыть университет для черных? Как в Вашингтоне. -- Яша, дорогой, кто об этом думает! В Израиле что ни проблема, то взрывпатрон... Но гораздо раньше, чем нас сожжет вулкан, мы провалимся в болото. -- Да не пугай ты к ночи, черт бы тебя побрал! -ругнулся Дов, и все опять развеселились. -- Такие страхи на ночь, это действительно ни к чему, -- Геула поднялась, кинула Лие свой теплый платок и... направилась к Абрахаму, который одиноко сидел за колесом своего "Виллиса". Сергуня сделал вид, что это его никак не озаботило. И глазом не повел. Но произнес вдруг с таким остервенением, что Иосиф вздрогнул: -Болото, которое нас засосет... уже засосало... вот оно! -- И показал на досчатые домишки своего поселения с картинно-крутыми театральными крышами. -- Спятил! -- пробасил Дов. -- Дов, пройдись в сторону Сирии! -- сказал Иосиф жестко. -- На танке -- пожалуйста, -- Дов насупился и долго молчал, заворачиваясь в одеяло, которое дала ему мать, а Сергуня продолжал говорить столь же остервенело и убедительно, что их замысел поселения на Голанах вырождается в пшик... Началось ведь с того, что они хотели создать в Цфате институт для тех ученых, которые пока что работают сторожами или уезжают. Не дали! Сколько вырывали у властей разрешения жить здесь, кровью харкали, пока Голду не осенило: "Еврейское присутствие на Голанах -- это же хорошо!" Еще два года их будут мытарить в министерствах, и они останутся здесь по закону. Но -- в каком качестве? Все, кроме него, Сергуни, инженеры, двое -- доктора наук. Физик и математик. Существуй исследовательский центр, о котором они просили, все было бы "беседер", в порядке!.. Здесь могло бы быть его отделение. Для теоретиков условия идеальные. Тишина. Уединение... Это -похоронено. Ученых превратили в обыкновенных кустарей из артели "За напрасный труд". Один домик перестроен в мастерскую, которая делает, вернее, доделывает ручные фонарики. И то счастье, получили заказ!.. .. Вот основа всех бед Израиля. Наша индустрия. О военной не говорю. Не знаю. Остальная, за исключением нескольких предприятий, могу их перечислить по пальцам, -Сергуня, действительно, перечислил их, пальцев хватило, - все остальное -заводики-лавочки. Их техническая оснащенность на уровне Того и Камеруна. Говоря языком экономических стереотипов, Израиль отстает по производству национального продукта на душу населения от европейских стран в два раза. Сергуня почти выкрикнул: -- Вы хотели всей правды?.. Вот она! В Израиле, где, казалось бы, море кустарей, про-из-водят только 28% населения, занятого в хозяйстве... Остальные -- сервис. О паразитах и говорить нечего. Ни одна страна в мире, промышленность которой... пых-пых!.. на уровне сегодняшнего Израиля, не могла бы удержаться на плаву, если только треть работающих участвует в производстве. Это нонсенс! -- Вздохнув, он принялся рассказывать, как же так получилось, что Израиль превратился в проржавелый корабль, который удерживается на поверхности лишь при помощи понтонов. Это была обстоятельная историко-теоретическая лекция о политике Бен Гуриона, считавшего иностранный капитал страшнее холеры: "задушит социализм"; о давнем споре Пинхаса Сапира и директора Государственного банка Израиля Замбара, который требовал вложения средств в промышленность. Победил министр финансов Сапир, и вот на всех углах появились "дети Сапира"... -Подкованный ты, собака, -- уважительно прогудел Дов, когда Сергуня покончил с историческим обзором. -- Что же получается, а? Евреев двадцать веков презирали за ростовщичество. Основали еврейское государство, и тем же путем?.. Сергуня покосился в сторону "Виллиса", где голоса затихли. В машине никого не было. Он огляделся растерянно, наконец, заметил в сумерках белую точку -- кипу Абрахама, затем, присмотревшись, две фигурки, бредущие по дороге; Абрахам, видно, что-то рассказывал, размахивая руками. -- Страну, которую евреи ждали две тысячи лет! Нет им оправдания... -- воскликнул Сергуня, и такая горечь отразилась в его синих глазах, что все затихли. -Пришельцев из России выталкивают, выбрасывают... Измордовали Яшу, Наума, меня. Сколько нужно сил и ухищрений, чтоб зацепиться, не уехать куда глаза глядят. Выталкивают и тех, кто не нужен, и тех, кто нужен, как воздух. Вот, вытолкали нашу мать. Стара, о'кей! Я заинтересовался статистикой. В Израиле сейчас 1500 вакантных мест медицинских сестер. Госпитали вопят: нет сестер. Яша, так?.. В 1971-72 годах из СССР прибыли только 802 сестры. В чем дело? Газеты объясняют стыдливо: "Наблюдается отсутствие терпимости медсестер к их коллегам из России..." Эскимосы на севере убивали своих стариков. Оставляли их у костров на съедение волкам. Это честнее, чем убивать израильским способом, выбрасывая медсестру на улицу за год или пять до пенсии. Откуда такая бесчеловечность? Дикость это, варварство, а не отсутствие терпимости... -- Перейди, пожалуйста, на другие темы, -- перебила его Лия голосом, в котором звучали слезы. -- 0'кей! Извини, мама!.. Вернемся к научному анализу. Поставим вопрос прямо: выгодна ли Израилю алия? Если невыгодна, мы можем вопить до седьмого пришествия: нахлебники никому не нужны!.. Тем более, что алия из СССР отличается от других. У нас нет сакраментальных 20% средств, которые надо вложить в дело, чтоб государство его поддержало. Бывшие советские граждане прилетают обобранными до нитки, по сути нищими. Кому нужны нищие? -- Сергуня оглядел притихших слушателей, затем посмотрел в сторону "Виллиса", потом на проселок. Темнело быстро, а вокруг, сколько видел глаз, никого не было. Острая бородка его метнулась туда-сюда. -- Сергуня, дорогой, -- произнес Яша с печальной иронией, обращенной, похоже, к самому себе. -- Поверь моему опыту: женщины от Гуров уходят, но всегда возвращаются... Сергуня улыбнулся смущенно, потоптался, сказал: -- Вернемся к нашим баранам. -- Он еще раз оглянулся и, пересилив себя, продолжал тоном университетского лектора: -- Человек -- это инфраструктура, которая под него создана. Каждый экономист вам скажет, что любой новоприбывший -- это столько-то метров шоссе, место в школе, на заводе, в театре и пр. Инфраструктура в Израиле стоит очень дорого: камни носят на спине, а раствор в брезентовых шайках... о'кей!.. Я подсчитал, хотя реальные цифры достать почти так же трудно, как в СССР: бюджет Сохнута засекречен. Когда я пытался однажды просмотреть финансовый ежегодник Сохнута, мне показали на дверь... Конечно, бетах! Это настораживает. Не засекречивают ли махинации? Воровство? Изучение американского бюджета показало, что из сотен миллионов долларов, выделяемых на алию, в дело идет примерно половина. Остальное -- на чиновничий аппарат, помещается в иностранные банки для спекуляций и попросту раскрадывается... О'кей! Ворам нищая алия выгодна, однако выгодна ли она стране? -- Он полез в задний карман выгоревших, мятых армейских брюк. Щеголеватый Сергуня выглядел в них бродягой. Достал небольшие карточки. -- Вот американские данные. Сколько бы общество ни вложило в устройство одного человека, пусть даже сто тысяч, это неплохое капиталовложение. Примерно 7% годовых. Я признаю цинизм этого подхода, бетах! Но алия, особенно квалифицированная, -- это хорошее вложение... К тому же случается, что два-три ученых вообще могут -- своими патентами -- оправдать затраты на алию. С лихвой! -- Сергуня по-прежнему держал в руках свои карточки, но больше не взглянул на них ни разу. -- В 1972 году процент лиц с высшим образованием из СССР равнялся 42%. В этом году, судя по первым месяцам, выше 50%. А в среднем по Израилю лиц с высшим образованием 18%... Большая алия выгодна всегда. Вызывает подъем и расцвет страны. О'кей? Тогда в чем же дело? На нас спустили всех собак, нашвыряли под ноги капканы, ловушки... Почему открыто, цинично предаются интересы Израиля как государства? Мой ответ -- п е р е р о ж д е н и е ! Перерождение Рабочей партии МАПАЙ, которая называется израильтянами не иначе, как партия КЕДАЙ. "Кедай" на иврите имеет смысл однозначный: "выгодно, стоит..." Партия энтузиастов, пробыв у власти четверть века, переродилась в партию оплачиваемых должностей... А коли так, то власть и захватили те, с которыми мы так часто встречаемся в канцеляриях... Кто нагнетает враждебность, если не они? ...Что? Согласен, отец, не все они. Но сколько таких! Сколько ушатов грязи опрокинуто на нас?! Дезинформируется и армия, и население: "русским все дают бесплатно". Сатирики упражняются на своих подмостках: "Русская алия - это два "В": "Вилла-Вольво... "Государственное телевидение показывает их профессиональный гогот крупным планом... Недавно обнаружили у грузинского еврея сомнительные водительские права - аршинные заголовки во всех газетах. От кого, думаете, я это узнал? От моего Абрахама. Он газет не читает, но как только появляется что-либо подобное... Он копит свое доброе чувство к нам, он копит... Кто подбрасывает дровишки в костер?.. Они губят все, к чему ни прикасаются. Понастроили в Израиле города без промышленности, города-спальни, скажем, 600"Маолот на границе с Ливаном. Стоят пустые здания. Разбросаны по всей стране. Как памятники культа некомпетентности. Никто не хочет там жить: негде работать! У меня как экономиста просто иногда волосы встают дыбом . -- Социализм -- это учет, -усмехнулся Дов, посасывая сигаретку; он держал ее в кулаке, как привык в лагере. -- Перерождение народной толщи, Дов, пожалуй, опаснее, чем партии "Кедай". Университет закончил исследование, в котором меня тоже пригласили принять участие: три четверти опрошенных сказали по сути, что мы им ни к чему. Вот точные цифры, -- он протянул перед собой карточку с видом несколько ошарашенным, словно ему могли не поверить. -- За алию только четверть населения. Половина израильтян ответила: "Ло ихпатли!", по-русски говоря, алия им "до лампочки". Четверть -- открыто враждебна... Отчего так? Мы несем изменения -- им изменения не нужны. Одному перепадает часть дармовых американских денег, другой паразитирует на арабах. Третий считается выдающимся специалистом, и вдруг появляются конкуренты... Деформируется мораль. Как-то мы были с Гулей в бассейне.- Он снова покрутил головой. -Были, значит, в бассейне. Слышим: "Ицик молодец! Умник! В университет поступил -- "Подумаешь, умник, -- отвечает из воды толстощекий пловец. -Умник -- это кто ничего не делает, а деньги к нему текут". Это и есть нравственная левантизация. Азия разлагает и нас, не сомневайтесь. Я тоже задумываюсь в горькие минуты над тем, не принять ли предложение нашего знакомца Сулико, который ищет для своих махинаций экономиста, умеющего молчать...