-- Говорят из Комитета государственной безопасности! -- отчеканила трубка. -- Вам заказан пропуск. Ждем вас сегодня в 13 ноль-- ноль! Наум ответил с хрипотцой, со сна, что ему не о чем говорить с Комитетом государственной безопасности. -Почему? -- И голос такой, словно и в самом деле человек удивился. Актеры!.. Науму вдруг ясно представилось вчерашнее, и в нем поднялось бешенство. Он прорычал: -- С потомками 3141"Малюты Скуратова мне разговаривать не о чем! Трубка помолчала, затем удивилась, на этот раз искренне: -- Зачем же вы так, Наум Иосифович? -- А вот так! -- И Наум положил трубку. Надо действовать немедля. Иначе конец... Наум 3142"метнулся к кровати, сунул ноги в тапочки, отыскал в своем растрепанном блокноте номер справочной ЦК партии. -- Говорит доктор технических наук 3143"Гур. С кем мне говорить? Меня преследует 3144"ГБ!.. -- Одну минуточку, -- отозвался женский голос, и тут же включился мужской голос, переспросил, кто говорит и в чем дело... В конце концов Науму назвали номер телефона и объяснили, что он может говорить с начальником Административного отдела ЦК КПСС товарищем Галкиным. Наум принялся рассказывать товарищу Галкину суть дела, скрестив на руке средний и указательный пальцы. -- ...Вся семья у меня в Израиле. Здесь мне жизни нет. Секретности тоже. Ни первой, ни второй... Никакой! Четыре года дергают. То увольняют, то принимают. То с кнутом, то с пряником. Зачем мучают? Не отпускают к семье?.. А теперь еще КГБ приглашает меня на беседу. Я хорошо знаю ГБ, и у меня нет никакого желания с ними встречаться . Ответил голос спокойный, даже добродушный: -- Ну, что такое! Вас же приглашают. Пойдите поговорите. Ничего в этом такого нет. -- Простите, это не просто приглашение.. -- Ну, почему... Это приглашение. Ну, как чай пить. -- Когда приглашают пить чай, я вправе не пойти. Это не одно и то же. -- Ну, что такое. Можете пойти! Наум почувствовал, что звереет. -- Знаете что, товарищ Галкин, -- жестко произнес он. -- Я хочу знать, кто сейчас командует в стране: вы или КГБ? Если КГБ, то сегодня я, а завтра -- вы! Вы должны это знать! Трубка ответила медленно, похоже, через силу: -- Вы можете не идти... -- и вдруг язвительно, с нескрываемой усмешкой:-- Но, скажите, кому вы будете звонить там, в своем Израиле?.. Голос 3145"Окуловой прозвучал в трубке на другой день в 9 утра. Какой-то необычный для нее голос, вялый. Он сообщил, что 3146"Гур Наум Иосифович может придти в 3147"ОВИР МВД СССР за визами. Разрешение получено. В 12 ноль-ноль все будет готово. Наум схватил такси и через десять минут был в Колпачном переулке. -- На выезд даем семь дней, -- столь же вяло объявила 3148"Окулова, глядя, как всегда, вбок, мимо собеседника. -- Вы должны принести паспорта, орденские документы, водительские права... -- она долго перечисляла, какие документы он обязан принести и сдать. Затем Окулова мельком взглянула на разгоряченного, от лысинки 3149"аж пар шел, Наума и заключила тем же бесцветным тоном, в котором угадывалось торжество: 3150"-- ...и 26 тысяч рублей... У Наума подогнулись ноги. Он присел изнеможенно на край стула, наконец, взглянул на 3151"Окулову. Она снова смотрела куда-то вбок, в глазах ее была скука. Только на щеках выступил румянец. "Убивают гады, -- спокойно, как будто не о себе, подумал Наум. -- 3152"Ишь, разрумянилась... Эльза 3153"Кох". Наум тут же отправился на улицу Горького, на Центральный телеграф, вызвал Иерусалим, чтобы сказать отцу, что, видно, не вырваться ему никогда. Поиздеваются и загребут... А спустя сутки по звонку из Израиля Нонка, подкрасив свое узкое, гордое лицо 3154""под грузинку", как она считала, вылетела в Сухуми. Деньги из аэропорта она несла в ободранном чемоданчике, с которым в Москве ходят разве что в баню. В такси не села, затиснулась в городской автобус. Дома, в коридорчике, подле сохраненной на всякий случай поленницы березовых дров, сунула Науму чемоданчик и только тут, позеленев, грохнулась в обморок. В сберкассе неподалеку от 3155"ОВИРа Наум выгрузил из боковых карманов пачки сотенных бумажек. Старуха-кассирша взглянула на груду денег, и серое, измученное нищетой и невзгодами лицо ее погрустнело. Она сказала, вздохнув: -- Чего вам, евреям, бояться! Тут вы жили богато и там будете жить богато. -Мы не за богатством уезжаем, мать, -- ответил Наум, вытягивая провалившуюся под рваную подкладку пиджака связку сотенных. -- Уезжаем за равноправием. -- Эх, мил человек, 3156"неужто мы не понимаем!.. Визы в 3157"ОВИРе были готовы. Наум сунул их, мельком оглядев, в боковой карман и тут же кинулся к выходу. -- А что это у вас подмышкой? -- остановила его Окулова. -- Боже, чуть не забыл! -- воскликнул Наум. -- Дарю вам плакат, который висел в моем доме пять лет. Советский плакат! Вот номер 3158"Главлита... -- Наум развернул его, выскреб из кармана кнопки и прикрепил на дверь старшего лейтенанта МВД 3159"Израилевой, оформлявшей его визы. "Отечество славлю, которое есть, но 3160"трижд3161"ы-- которое будет. В. Маяковский". Подполковник КГБ Окулова рванулась к плакату, но Наум остановил ее жестом. -- Руку на Маяковского подымать?! Владимир 3162"Владимыча?.. О котором сам Сталин сказал, что это лучший, талантливейший!.. Да это же статья 70, пункты 3163"АБЛГДЖ... Ответом ему был треск рвущейся бумаги. Когда на руках клочки бумажек, которые называются визами, оказывается, можно купить билеты в Вену, в Париж, Лондон... И так же просто, как билет в кино. Чудеса! Хорошие вещи Наум отнес 3164"ребе 3165"Менахему и соседкам сверху -- многодетным вдовам, а рухлядь вынес во двор и запалил. Мальчишкам-то радость! Сбежались со всего переулка, визжали, прыгали через огонь. Весело глядели то на приятеля дяди Наума, низкорослого, борода лопатой, от которого разило вином, то на длинного, лысоватого дядю Наума -- трезвого, горланившего хриплым голосом: -- Гори-- гори-- гори ясно, чтобы не погасло!.. "Только б не спохватились! Не закрутили колесо назад!" -- повторял про себя Наум, складывая пальцы на руке крестиком. Увы, закрутили назад! Чего боишься, того не избежать! Поздно вечером, за девять часов до отлета, Науму позвонили из ОВИРа: срочно явиться в Колпачный переулок. -- Ваши визы, Наум Иосифович, не в порядке. Наум понял, что повис на волоске. Кто может перешибить волю административного отдела ЦК КПСС? Военный министр? Шеф КГБ Андропов? Брежнев? Чтоб им ни дна, ни покрышки!.. Наум ответил мертвым голосом, что уже поздно и в ОВИРе ему делать нечего. Ему ответили тоном, не предвещающим ничего хорошего, что его ждут! -- 3166"Ой, Муха! -- Нонка заплакала. -- Я давно знаю. С советской властью не поиграешь. Раз они решили кого угробить, тут уж правды не ищи. Пришлось поехать. Откажешься -- отберут визы утром, в аэропорту Шереметьево. 3167"Наум набрал номер Льва 3168"Шинкаря. Лева 3169"Шинкарь, все знали, во время самолетного процесса ходил с огромным 3170"магендовидом из 3171"серебряной бумаги. У него визы не отберут, даже поднеся к носу пистолет... Шинкарь примчался тут же. Наум сунул ему бумажник и наказал хранить, как зеницу ока. -- Отдашь только, если лично я тебе скажу. А нет -нет! Прикатили в ОВИР втроем. Лев Шинкарь и Нонка остались внизу, а Наума провели наверх, где его ждали начальник ОВИРа полковник Смирнов и плотный мужчина в стереотипно-черном "свадебном" 3172"костю3173"ме. По углам стояла служба. Похоже, никого домой не отпустили... Мужчина в черном, видно, был очень важной особой, и Смирнов и все остальные искоса на него поглядывали. Когда Наум вошел, кто-то сбоку от него сделал едва уловимое профессиональное движение: оба внутренних кармана Наума оказались вывернутыми. Наум опешил. -- Ну, мастера! Вам только в трамваях работать. -Положи на стол визы! -- пробасил "свадебный3174"". Наум усмехнулся. -- Я не идиот! Виз здесь нет. Они на улице. Во мраке ночи. -- Положи визы! -- проревел черный костюм. -- Я свои визы не положу. Они выданы на законном основании. "Свадебный3175"" колыхнулся на стуле. -- Если не отдашь визы, умрешь так, как никто еще не умирал в СССР. Наум вынул из кармана очешник, вытянул роговые очки, напялил на широкий, с раздутыми ноздрями, нос. Лицо у "свадебного" было упитанным и непроницаемым. Строго говоря, лица у него не было. Оплывшая номенклатурная харя. -- Вот теперь вижу, как выглядит 3176"Малюта Скуратов! -- произнес Наум в бешенстве. -- Ваши предшественники отрывали у живого человека голову. Вы можете повторить все это, я знаю. Кто вы, если вы смеете так говорить? -- Меня знают! Наум нервно повел длинной шеей. -- С непредставившимися мне незнакомыми людьми я не разговариваю!.. Вот начальник 3177"ОВИРа Смирнов -- это представитель советской власти. Его имя известно и здесь, и за границей. А кто вы? Кто приказал вывернуть мне карманы, чтобы визы сами выпали? Пришли поучить МВД, как разделываться с 3178""жидочками" во мгновение ока? Позднее Наум узнал по описаниям друзей, что это был начальник еврейского отдела КГБ. -- Я вас спрашиваю, кто вы? -- Тишина становилась угрожающей. Наум демонстративно постукивал ногой по полу, ждал, пока тот уйдет... Что говорить, это была в жизни Наума нелегкая минута. Он не выдержал устрашающего молчания, заговорил первым: -- Приказа о моем аресте у вас нет! То, что вы хотите отнять у меня визы, я понял еще днем. Моя жена позвонила в Голландское посольство, говорила по-немецки... О вашем самоуправстве известно там, известно моим друзьям, сразу станет известно корреспондентам. Так просто это вам не пройдет!.. Но, прежде всего, ваше имя? С людьми без имени я разговаривать не буду! "Свадебный" тяжело поднялся и, поведя широченными плечами, точно намереваясь броситься на Наума, вышел из кабинета. Старшим остался начальник ОВИРа Смирнов. Он достал пачку папирос, зажег, протянул пачку Науму (остальные стояли по углам, не шелохнувшись). 3179"Уставясь на Наума удивленными серыми глазами, принялся уламывать его с сердечными интонациями в голосе: -- Я говорю тебе, как отец. Положи визы, тебе же лучше будет... Наум взял из пепельницы обрывок бумаги, поджег от папиросы и, протянув руку над столом, ладонью книзу, поднес желтое пламя к ладони. -- Я оставлю вам свою руку, но не визы! -- Хватит! -воскликнул Смирнов, когда кожа на руке Наума стала чернеть от копоти и огня. -- Не надо! -- И вытер лицо платком. -- Вот Федосеев визу отдал, а ты 3180"чего-то сопротивляешься. -- Федосеев русский, а я -- еврей! Есть разница? -- Наум, ты не расист. Нам это известно. Не прикидывайся! -Да, не расист!.. Просто евреев травят две тысячи лет. Раньше начали... Это -- 3181"Алеф! -- Он загнул палец. -- Бет! -- Он загнул второй. -- Я из той семьи, где один дед был комиссаром, второй раввином, который не пожелал уехать при подходе немцев, потому что еще не были вывезены дети. 3182"Гимел! -- Я сын Иосифа 3183"Гура. Его вам не надо характеризовать? -- Не надо! -- торопливо ответил Смирнов и снова вытер платком лицо, шею. 3184"-- Далет! 3185"Гуры попали в тиски между Сталиным и Гитлером и на две трети уничтожены. Уцелевшие имеют право на самооборону? Смирнов замахал обеими руками: мол, хватит, хватит... Наум вглядывался в широкое, лопатой, морщинистое лицо Смирнова. Лицо крестьянина, а вернее, затурканного председателя колхоза, которого зачем-то нарядили в милицейский мундир с погонами полковника. Красные глаза Смирнова слезились, лицо было предельно усталым, но не злым. Наум пытался постичь: они хотят его сгноить в Сибири, как обещали на заводе, или это просто какая-то задержка? Что происходит? Курили молча. -- Вот что, товарищ Смирнов, -- предложил Наум. -- Визы я не отдам. Но, если по каким-либо причинам мой отъезд завтра невозможен, я могу согласиться только на одно: мой отъезд будет отложен! Виза будет продлена. Здесь же. И возвращена. Смирнов, вздохнув и поднявшись со стула, сказал, чтоб Наум подождал полчаса. В приемной ОВИРа. Наум вышел в приемную, где сидела, сжавшись в комок, Нонка с еще не стертыми грузинскими бровями, а поодаль, совершенно независимо от Нонки, вполоборота от нее, бородатый 3186"Шинкарь со скрещенными на груди руками штангиста-тяжеловеса. -- Горим? -- шепнула Нонка. -- Пока еще тлеем, -- едва слышно ответил Наум и стал в удивлении озираться. По приемной начали сновать какие-то высокие чины, прибыл и торопливо поднялся по лестнице незнакомый генерал КГБ. С его делом, понял Наум, связаны большие чины. Знать бы, что стряслось. Смирнов намекнул бы, будь это во власти ОВИРа... Наум принес Нонке стакан воды на случай, если ей станет плохо. Тут, наконец, Наума позвали. -- Мы согласны, -- объявил Смирнов изнеможенно. -- Мы продлим вашу визу. В углу колыхнулся подтянутый, молодцеватый капитан МВД Золотухин, спросил, может ли Наум дать слово джентльмена, что он не попытается уехать в течение десяти дней, на которые будет продлена виза? -- Даю! -- ответил Наум, чувствуя, как бросилась в лицо кровь. Наум не верил ни одному слову чиновников, поэтому процедура подписания виз была не совсем обычной. Он сбегал вниз, взял у Льва 3187"Шинкаря только свою визу. Принес, положил перед Смирновым. И тут выскочил из своего угла Золотухин. Бойко выскочил он, по-скоморошьи, воскликнул весело: -- Давай, я подпишу! Полковник Смирнов сказал мрачно: -- Брось шутки! Надо звать 3188"Окулову. В России без имени-отчества называют либо малознакомых людей, либо тех, кого очень не любят. -- Окулову зови, говорю! -- повторил Смирнов. Неслышно вошла 3189"Окулова в "партикулярном платье", как говаривали в старину. Не в обычном своем платье-костюме цвета беж. А в черном, со складочками, 3190"плиссе-гоффре. Похоже, собиралась в гости или в кино, а ее завернули на работу... Дальше началось нечто неземное. Наум глазам своим не верил. Подполковник КГБ Окулова взяла ручку и, тряхнув своим плиссе-- гоффре, написала на визе своею собственной рукой: СМИРНОВ. После чего начальник 3191"ОВИРа полковник3192" Смирнов * достал большую государственную печать и, подышав на нее, приложил ее к документу. "Боже! -- мелькнуло у Наума. -- Право подписи у Ведьмы с 3193"Лубянской горы! А советская власть только на печать дышит... Ведьма-то сидит на ней верхом обеими своими половинками". У Наума появилось ощущение, что он попал в подземное царство. Увидел то, что советский гражданин видеть не должен. "Теперь точно -- или выпустят или убьют. Ведьму подглядел... на работе!" Он протянул руку, еще не веря, что виза с 3194"ведьминой подписью "Смирнов" окажется у него. Нет, дали. Он взглянул на дату выезда -- все так, через десять суток! И -- повернулся к 3195"Окуловой, которая, как всегда, смотрела куда-то вбок отсутствующим взглядом. Спросил, как шпагой кольнул: -- А если в тот день не будет самолета, что тогда? Окулова впервые взглянула на него в упор. В пронзающих человека 3196"ведьминых очах таилось бешенство. Оно прорвалось и в голосе, дрогнувшем от бессильной злобы: -- Ни одного лишнего дня держать мы вас не будем! Тут только Наум поверил, что, похоже, когти подобрали. Выпустят жертву... Спокойненько спустился к 3197"Шинкарю, сидевшему в той же позе, недвижимо. -- Господин памятник Льву Шинкарю, -громко сказал он. -- Вольно! Гоните остальные бумаги. Когда продлили остальные визы и вышли из 3198"ОВИРа, "топтун" наружного охранения в шляпе, натянутой на уши, сказал Науму мрачно, вынырнув на мгновение из темноты: -- Что? "Свою "я" показал?! И тут же исчез. Наум постоял оторопело и сказал вполголоса: -- Ребята! Мы в преисподней. Бегом отсюда!.. -- И он припустился бежать вверх к Маросейке. Только в такси, прижимая влажной рукой визы, лежащие в боковом кармане, Наум сообразил, из-за чего эта вся катавасия. Через два дня открывается Международный сионистский конгресс. И он на него приглашен. Телефонировала из Израиля 3199""Вероничка с планеты Марс", спрашивала, согласен ли он. Значит, кто-то решил не пустить Наума 3200"Гура на "сионистский шабаш", как называет газета "Правда" все еврейские конгрессы и конференции. Видно, был звонок из ЦК, и потому так забегали генералы. "Господи! Дела-то -- 3201"говна-пирога, а двадцать генералов по кругу носятся, держась за сердце". Последние десять дней он чувствовал себя, как заключенный, у которого кончается двадцатипятилетний срок заключения. Нанес на бумагу десять квадратиков и перед сном перечеркивал по одному. Восемь осталось, семь, шесть... Последние двое суток Наум уж не смыкал глаз. Ходил по разворошенной комнате из угла в угол. Из угла в угол. ...В Вене Наума встречало 3202""Евровидение". Молодцы с телекамерами снимали полуспящего Наума, зеленую, почти прозрачную Нонку и Динку-- картинку, портившую все кадры: она показывала операторам язык. Пухлая дамочка из 3203""Евровидения" спросила Наума на плохом русском языке, что чувствовал он, Наум 3204"Гур, когда покидал Россию3205"..., летел в самолете3206"..., ступил в свободный мир. Наум поглядел на сметанного отлива щеки дамы, источавшей аромат дорогих французских духов 3207""Шанель-- 5" (это Нонка определила)3208", на массивные золотые подвески в ее ушах и усмехнулся. Этого ей, голубе, н