– Неужели и ты понял это, дедушка? – спросил Джони, с благодарностью принимая протянутый старым ветераном рулон туалетной бумаги. – Я-то думал, что после той так называемой «минтайской заварушки», сорок лет назад, когда тебе на голову приземлился торпедный дредноут Звёздных Сил, у тебя с этим делом окончательно и бесповоротно стало туго.
– Мда, было время, – мечтательно закатил мутные окуляры, выписанные по поводу семидесятилетия победы в очередной Грозной Операции Достославной Войны, дед. Поглаживая обделанную всем, чем только можно рукоять именной лазерной сабли сей славный некогда муж продолжил. – Помню…
И Джони тут же усомнился.
– Так вот, помню, тогда от столкновения у них образовалась трещина в реакторе, и чтобы замести следы пришлось в срочном порядке намалевать минтайские обозначения поверх наших. Меня выгребли из-под обломков и тут же наградили орденом Безрассудной Храбрости средней степени. Я был даже представлен на соискание самой высокой награды для рядовых – а именно, пламенного поцелуя Главнокомандующего, но, к несчастью, тот трагически пал жертвой подлых минтайцев во время боевого дежурства, зацеловав себя до смерти в запёртой капитанской каюте.
– Теперь ты видишь, как трезв и собран мой рассудок и ясна память ещё! – продолжал расхрабрившийся вояка. – Нам, ветеранам старой военной закваски ещё долго служить примером, вам, молодым сосункам!
Увлёкшись, дедушка взмахнул саблей, разрубив резервуар с водой, и его хладные каскады обрушились вниз.
– Мда, как в старые добрые времена, – удовлетворено прокомментировал Кекс, потирая ушибленную павшим резервуаром, а в простонародье говоря бачком, макушку. – Ну, ты прибери здесь пока, внучок, всё таки не гоже находиться в такой обстановке потомку героя Минтайской Операции, а я пока пойду, поупражняюсь в гостиной.
И, хлюпая по колено в воде, храбрый ветеран Кекс направился к выходу.
– Хорошо, дедушка, – уныло отозвался Джони со своего крошечного островка.
Кекс открыл дверь, и воды благодатно хлынули впереди него, устремляясь по комнатам, словно алчная орда инопланетных агрессоров.
* * *
Если не брать в расчёт газонокосилку, то единственной машиной семейства Моро был старенький комбайн, переходивший по наследству от разорившегося отца к не менее удачливому сыну вот уже несколько поколений, вместе с небольшим кукурузным полем, фермой и надеждой на лучшую жизнь.
Так продолжалось, покуда возвратившийся после закрытия Приюта для Умалишенных Астронавтов, где прибывал с момента окончания войны контуженый Кекс Моро, впотьмах не принял оставленный, да что уж там – забытый, в поле комбайн за вражескую боевую машину. С тех пор прошли годы, но память о доблестном комбайне сохранилась в сердцах семьи Моро, будоража воображение картинами прошлых побед, являясь во сне в блеске молний и величия.
Джони вырос, никогда не видев родового комбайна в действии, но отец частенько рассказывал ему, что это была гордая, независимая машина с честным, открытым нравом, не терпящая лжи и фальши; да и он видел слёзы на глазах матери, когда повествование касалось последних минут жизни комбайна, и как уходил куда-то всхлипнуть отец, и даже дедушка, да, тот самый дедушка, казался чем-то расстроен, хотя, конечно, это всё могло привидеться впечатлительному не по годам юноше.
В детстве Джони зачастую проводил за сараем целые дни напролёт, занимаясь тем, что рассматривал впечатляющую груду металлических останков. Бывало, размечтавшись, он представлял себя среди бескрайнего поля враждебной кукурузы, высоко вознесшимся над бренной землёй в кабине легендарного комбайна. Громовой голос говорит: «Ты достоин наследия героических предков, о храбрый Джони Моро». И свист ветра в ушах, и шум падающих под косами початков вторил ему.
Возмужав, Джони твёрдо решил вернуть семье утерянное счастье.
И пробил час, закинув за спину котомку, и одев новые выходные лапти, купленные отцом на межгалактической ярмарке пару лет назад специально для больших семейных торжеств, уже не мальчик, но муж, Джони отправился в Горизонт-Сити, чтобы тайком от родительской опёки вступить в армию и летать далеко среди звёзд, сражаясь с коварными инопланетными чудовищами.
Таким образом, три раза его ловили и доставляли обратно домой, где ставили в угол и лишали сладкого. На четвёртый семейству Моро сие порядком поднадоело, они махнули всеми свободными руками на блудного сына. Так Джони благополучно добрался до вербовочного пункта Звёздных Сил в Горизонт-Сити.
* * *
Вышеупомянутый вербовочный пункт находился внутри городского здания, как и все уважающие себя учреждения, а не на улице. Джони пришло в голову, что он следует тем же путём, что и остальные прохожие – по тротуару. Он подолгу задерживался у переходов, наблюдая игру причудливых разноцветных огоньков на светофорах, пока однажды, подошедший полицейский, с презрением оглядев нашего героя с ног до головы, пинком не отправил продолжать путь. Проглотив обиду, Джони лишь покрепче прижал к груди котомку, да стиснул зубы, чтобы не разрыдаться. Он верил, что придёт день, когда добившись всеобщего уважения, он вознесётся над скорбями неблагодарного и хамского мира.