Прошли чуть подальше – туда, где было меньше народу, а берег моря более дикий: после узкой прибрежной галечной полосы начинался песок и высокая сухая трава. Мы расположились на гальке, на жарком солнце и принялись играть в карты.
Это была игра, не знакомая нам с Васей, Галка быстро научила нас. Нужно было «заказывать», «набирать очки», и, как во всякой игре, требовался расчет и риск. Тем-то игры и хороши, что они имитируют жизнь – и именно свойства личности, нужные для повседневной жизни, проявляются в игре порой наглядно и ярко.
Вася, то есть Роберт, боялся рисковать. Он долго думал прежде, чем заказывать, мялся, трусил, недозаказывал, и Галка в конце концов уже открыто смеялась над ним. Как это типично! Он хотел выиграть, чтобы выпендриться перед Галей, и это было так ясно! Не карточный выигрыш нужен ему – ему нужна Галя, очень, очень хотелось ему ее получить! Он думал, что для нее, как и для него, имеет значение такая чепуха, как выигрыш в карты! Он явно недооценивал ее – по себе мерил! И он – боялся. Он боялся проиграть, думая, что это, якобы, продемонстрирует перед Галей его бессилие, его слабость, он сам ставил себя в зависимость от внешнего «выиграл-проиграл», позволяя думать, что ничего, кроме этих формальных показателей его «значительности», у него нет. Но ведь страх – это и есть настоящий проигрыш! Естественно, что мужские акции Васи падали неудержимо…
Больше всего раздражала Галку его занудная нерешительность, а он, пытаясь оправдаться, нудил по моему адресу:
– Это я в картах долго думаю, а вот он зато долго думает в шашках…
И – ни улыбки.
– Ну что ты, Роберт, – сказал я. – Это же неправда. Мы оба задумывались вчера. А вот то, что ты выиграл три партии, а я только одну – это верно. В шашки ты хорошо играешь. Может быть, как раз потому, что думаешь меньше?
Да, и в этом – в карточной игре – не удалось утвердиться «Роберту», хотя он, бедный, так тужился.
Решили играть в последний раз – «на желание».
– Никогда еще так не хотел выиграть! – жалобно признался бедный Роберт.
И опять никакого юмора, вот ведь беда! Он аж покраснел от натуги…
Но все же было так жалко его, что я искренне желал ему удачи. Все еще мерцали во мне две истины – одна внушенная и иллюзорная, как я понимал все яснее, другая настоящая. Как помочь Васе теперь? И в состоянии ли один человек помочь другому в таких вот случаях, прощая ему его ничтожество? Или все-таки каждый обязан пройти свой путь, набивая свои шишки и синяки?
То же, очевидно, понимала и Галка. Женщины не прощают беспомощности и маразма! Она по-королевски наказала его за неправильную сдачу карт, хотя предварительно по-королевски простила – он ошибся от волнения два раза подряд. Он обиделся, как ребенок, надулся. Когда же Галка сама игриво нарушила правила, подсмотрев взятку, он долго и нудно настаивал на том, что нужно теперь наказать ее… И опять при всем при этом ни капли юмора! Интересно, подумал я, позволила бы она ему себя поцеловать, если бы он выиграл?
Выиграла Галка и безжалостно заявила, что ее желание – сходить в душ в наш Дом творчества со мной – ей нужно голову вымыть, а на турбазе нет горячей воды.
Времени до закрытия душа оставалось в обрез, но Васе приспичило купаться, хотя вода была холодная и почти никто не купался. Галка пошла за шампунем и сказала мне, что будет ждать нас на пути у причала. Уходя, она даже не удостоила бедного Роберта взглядом, хотя он, мужественно напрягшись, демонстративно входил в холодную воду. Он не знал, что она уходит, и заплыл черт знает куда, борясь с волнами в надежде, что жестокая Галя хоть это оценит. Я собрал вещи и ждал его, досадуя, а он все телепался на волнах, и в душ мы с Галей могли опоздать.
Промелькнула смешная мысль – а не топиться ли вздумал он, – когда я вдруг не увидел среди пены его головы. Самое удивительное, что мысль эта казалась мне странно логичной в сложившейся ситуации. И естественно до нелепости глупой. Еще когда мы сюда ехали, в поезде он увлекся нашей соседкой по купе двадцатилетней девушкой Таней, не давая ей спать до часу ночи, сидя над ней, лежащей, но даже не рискнув прикоснуться. Потом ему чрезвычайно понравилась Галя, которая была с Юлей, он наградил ее девятью очками и отчаянно лебезил перед ней. Потом некая «любительница пошлепать по воде»… Молодая женщина шла по кромке моря босиком, и ноги ее романтично лизала пена, а Вася тотчас подбежал к ней, заговорил, однако она не слишком любезно ответила, хотя и пообещала прийти на обед в ресторан, куда он тотчас же ее пригласил. И он побежал в ресторан, как мальчишка, оставив меня одного в столовой Дома творчества, а в ресторане его нагрели на несколько лишних рублей, не накормив как следует, скорее, отравив, как он сам сказал, а «любительница пошлепать» так и не появилась… Были перед этим и в Москве бесконечные его увлечения, и всегда он как-то неприятно заискивал, отчего девушки презирали его. А теперь вот – Галка.