Мне же он хоть и был во всех этих своих проявлениях неприятен, однако как для «инженера человеческих душ» любопытен. Ведь он не какой-нибудь маразматик-пенсионер – он кандидат медицинских наук и – представьте! – начальник лаборатории в «закрытом» НИИ! Одинок, развелся с женой и жутко страдает от «коварства» женщин. Его постоянная суета с ними, липкая навязчивость – признак клинический, однако типичный для многих, и я надеялся, что излечимый. Мне очень хотелось ему помочь, почему я и терпел. Так что эта мысль – утопиться! – была одновременно и нелепа до ужаса, но и логична в сложившейся ситуации. Логична потому, что если человек чувствует себя до такой степени беспомощным под чарами представительниц женского пола – несмотря на свою седую голову и сорок с лишним прожитых лет, – а счастье светить ему так и не собирается, то получается порочный круг, и почему бы, собственно, не прекратить все разом, ибо ясно ведь, что так жить невозможно? Смешно? Смешно. Однако, увы, бывает…
Нет, он не утонул, слава богу. Но он действительно делал показательный мужественный заплыв и издалека не видел без очков, что Галя давно ушла.
– А Галя где? – растерянно спросил он, выйдя дрожащим на берег. – Я дальше хотел заплыть, но ветер помешал. Ветер с берега – это опасно.
Явно он ожидал одобрительных аплодисментов, однако с моей стороны их не последовало.
– Куда же дальше, если мы и так в душ опоздали, – сказал я, еле сдерживаясь. – Ведь договорились же, там Галка ждет!
Он обиделся, и когда мы шли, он, как капризный ребенок, замедлял ход, отставал, то делая вид, что в уши затекла вода и прыгая на одной ноге, то сетуя, что камешек попал в сандалик… А у меня кроме матерных слов уже в запасе ничего не было. Но ссориться все же не хотелось, поэтому я, сжав зубы, молчал.
Галка заждалась у причала, замерзла.
– Роберт в турецкие воды заплыл, его пограничники на катере привезли, – сказал я, чтобы хоть как-то снять напряжение.
Галка, разумеется, быстро зашагала рядом со мной, а он все тянулся сзади. Мы ждали его, как родители отстающего малыша.
– Ладно, вы идите, я пока посижу, – сказал он.
– Ты разве в душ не пойдешь? – спросил я.
– Нет, не пойду. Накупался.
– Сейчас пойдем в одну кабинку, да, Галочка? – зло пошутил я.
– Ага! – весело согласилась королева. – Я с удовольствием.
И так же весело зашагали мы быстрым шагом, словно освободившись от тягостного балласта.
В душ, естественно, опоздали.
– Зайдем ко мне, оставим вещи? – предложил я.
Без малейшего колебания она согласилась. Положили вещи, посидели оставшиеся пять минут до нашего и ее обеда, вспомнили прекрасный вчерашний вечер.
Договорились встретиться после обеда и, пожалуй, помыть ей голову у меня, нагрев воду в чайнике кипятильником. Таз у меня в номере есть и чайник есть тоже.
Так хотелось ее поцеловать, когда выходили! Но все же что-то все еще удерживало меня.
На обеде в нашей столовой Вася так и не появился. Я опять вспоминал себя в юности, и опять возникла тревога. Может быть, он, не решившись сделать это «в турецких водах», будет сводить счеты с жизнью у себя в келье и как раз тогда, когда большинство людей на обеде? Да, понимаю, что выглядят мои мысли смешными, но я и сейчас думаю: сколько же людей ведут себя в жизни настолько нелепо и жалко, что лучше бы уж на самом деле покончили – хоть какой-то мужественный поступок!
Я шел на встречу с Галкой на набережной, высматривая его, но не видел, и беспокойство не утихало. Ведь если, то косвенная причина – я…
Галочка была уже на месте, как всегда аккуратно, и, сев рядом с ней на скамейку, я тотчас решил все ей рассказать.
– Роберт пропал, – сказал я. – Понимаешь, Галка, он влюбился в тебя без памяти, от этого все и происходит. Ты заметила?
– Конечно, заметила, но я ведь не давала ему никакого повода, ты веришь? Ну, говорил он что-нибудь постоянно без умолку, когда мы вместе были, а я почти все время молчала. Ну, музыку слушали. Ведь ничего не было ровным счетом да и не могло быть – я бы ничего ему не позволила! И он, мне кажется, чувствовал. Дурачок он, хотя и волосы седые. Да и лысина еще.
– Он тебя ко мне приревновал жутко. Ведь он же с тобой познакомился, а не я…
– А обо мне он хоть немного подумал?! – неожиданно резко сказала она. – Он, он… А я? Я ведь уже больше с ним ни разу не встретилась бы! Мы расставались окончательно там, на набережной, когда ты подошел. Он же мне надоел ужасно! Если бы ты тогда не подошел…