«Разум главный наш помощник, наш защитник он, муж разумный всем богатством мира наделен… Создан не для пожиранья мяса и хлебов человек, нет – он источник умственных даров… Вникни, мудрый, в суть растений, почвы и камней, вникни в суть существ разумных, в суть природы всей, – и в любом живом творенье можешь ты открыть главное, что и по смерти вечно будет жить. Все умрет, все сгубит время, прахом истребя. Вечно будет жить познавший самого себя. Обречен на смерть кто сути жизни не прочтет, но блажен себя познавший: будет вечен тот… Человек двумя делами добрыми спасет душу: пусть дает он много, мало пусть берет… Только тот достоин вечной славы, кто добра людям хочет, ценит правду выше серебра… Ибо в той стране, где правду властелин хранит, делается тёрн плодами, золотом – гранит, и железо обретает свойства серебра»…
А вот и еще одно, символическое:
«Не смотри на взлет надменной башни в облаках,
Помни, что и эти стены обратятся в прах…»
Описываемые в моей повести события относятся ко времени самого начала восьмидесятых – они еще из той, «советской» жизни, которая канула, кажется, безвозвратно, – однако, я убежден, что суть этих событий не утратила значения и теперь, в эпоху, как все думают, иную. А Низами и вовсе жил и сочинял свои поэмы около восьмисот лет назад… Столько поколений сменилось, а люди по сути остались те же. Сколько умных людей писало о все том же и после него, но… Все признают, что мудрецы, философы, писатели правы, однако… Что же мешает людям жить по-человечески – по совести, по уму?…
Естественно, что большой поэт и мыслитель не мог обойти и столь важную сторону человеческой жизни, которая как раз и занимала меня в те крымские дни. А именно – взаимоотношения мужчин и женщин. То есть эротику и любовь. Меня всегда особенно интересовало, как именно разные писатели и поэты описывают красоту женщины, как передают словами то, что чувствует женщина или мужчина в счастливые минуты интимных встреч, что они сами видят и чувствуют. Именно на этом «оселке» и проверяется художник! Ведь вокруг «этого» накручено столько всякой ерунды, что освободиться и начать свободно и реально мыслить – как в жизни, так и на страницах, в словах, – самое трудное. Ясно же, что как раз в этой сфере ханжество торжествует чаще всего, именно тут претенденты на «избранность» напустили больше всего туману. Именно на этом поприще предательски, подло, с помощью лжи, так часто торжествует Система Господства, которая, по моему глубочайшему убеждению, губит людей! Никогда не хотели мужчины – хозяева, господа! – делиться с другими главной ценностью жизни – женской нежностью, красотой, лаской. Женщины обязаны были принадлежать именно – и только! – им, хозяевам, господам. Не имеет значения для «господина», что думает и чувствует женщина, – главное то, что чувствует он, самый великий и самый ценный человек на свете – он сам, Господин! Тело женщины, ее красота и человеческое достоинство должны принадлежать только ему! А следовательно… Вот это и есть начало Системы Господства и – мерзость.
«Семьсот жен и триста наложниц», к примеру, было у библейского царя Соломона. А он еще и увлекся девочкой Суламифью, которой всего 14 лет. И это с восторженным трепетом описано в Библии и составляет ее часть! При том, что в той же Книге Книг сказано о «грехе прелюбодеяния», о том, что женщине нельзя «давать разводную» и позволять ей выходить за другого… Это – по-человечески?!
Вот они-то – «господа»! – и насочиняли систему запретов, систему непременного целомудрия – не по отношению к «господину», естественно (себе-то всегда, разумеется, он берет «право первой ночи», право «владеть» женщиной и унижать ее всячески…), а – по отношению к другим. «Только мне, и никому больше!» И не важно, хочет этого женщина или не хочет. Важно одно – желание Господина! Нормальную, свободную жизнь, в которой побеждает лучший, сильнейший, они заменили убогим, душным, расчерченным на клетки существованием, в котором торжествуют не лучшие и сильнейшие на самом деле, а – ханжи, лицемеры, обманщики, бандиты и воры. И именно в такой системе мы, увы, существуем сегодня…
И как же порадовало меня, что именно на эту тему – еще восемьсот лет назад! – писал Низами… Больше того: эта – именно эта! – тема была, оказывается, главной в его поэмах!
Настоящим открытием была для меня поездка в Азербайджан. Настоящим открытием стал для меня Низами…
И тем более приятно – уместно! – было сочинять мне свой очерк здесь, в курортном поселке у южного моря. Где сама обстановка располагала и где происходили столь приятные события моей жизни…