Этот разговор, как уже говорилось, имел место пять лет тому назад. А полгода произошло то, о чем мечтал мой друг-физик. Прорыв состоялся.
И теперь я позволю себе не согласиться с Сашей, хотя долгое время я был солидарен с ним: когда происходит нечто из ряда вон выходящее, иногда могут происходить открытия. В соотношении один к миллиону, или даже больше. Но куда чаще загадки множатся, а волосы на голове становятся дыбом.
Мир не любит тех, кто посягает на его секреты.
* * *
С обрыва узкий покатый спуск уходил к морю, несколько раз круто нырял вниз на своем протяжении. Красивый вид открывался сверху: маленькие деревянные домики кое-где разбросанные внизу, на неровной поверхности; на горизонте чистое голубое небо сливалось с темно-синей морской гладью, мерцающей солнечными отблесками; в воздухе парили чайки, жалобно крича на понятном им языке. Полуразрушенная железная лестница, которой было бог знает сколько лет, зияла темными провалами. Шаткие пружинистые перила содрогались от малейшего толчка или порыва ветра, потом еще долго ходя туда-сюда от верху до низа, постепенно умеряя свою зябкую дрожь. Хотя было жарко. Было чертовски жарко! Песчаные хрупкие породы и камни накалялись до такой степени, что к ним нельзя было прикоснуться, не рискуя получить ожог. По этой лестнице уже давно никто не спускался, но она придавала какого-то магического очарования этому диковатому месту. Между широкими разрывами в тонких, прогнувшихся бурых рядах ступеней пробивалась буйно растущая зелень, однако под нею была пустота, и сломать позвоночник было проще простого. Параллельно ей шел песчаный спуск с выдолбленными в породе большими прямоугольными плитами примерно через каждые пять-шесть метров. Этим путем и можно было добраться на дикий пляж, раскинувшийся внизу. Дно здесь было усеяно маленькими острыми камнями и легко было поранить ноги, зато вода была чистая-чистая, людей всегда очень мало, а большие камни, торчащие из воды возле самого берега, позволяли загорать прямо на них, с комфортом и изюминкой.
Частые оползни превратили эту местность в нежилую. Большая часть домиков, отделенных от моря еще одним обрывом, только более пологим, покосились и разрушились, уцелевшие явно готовились к такой участи. Дерево поросло мхом, почерневшие трубы скособочились набок. А когда-то люди, жившие тут, были метров на двести дальше от моря и поднимались наверх по той самой лестнице, начинавшейся у второго обрыва, вначале широкой и пологой, и лишь затем круто изгибающейся кверху тонкими железными полосками, не выдержавшими времени. Спуск же сохранился, только порядком подсел. Морю оказалось не по зубам окончательно отвадить любителей «дикого» отдыха.
Но обратный путь наверх всегда оказывался намного тяжелее спуска. Александр с трудом передвигал ноги в синих пляжных тапочках по высохшему грунту, стараясь не прибегать к помощи рук. На плечо он закинул цветастое полотенце - его единственный спутник, взятый с собой. Наверху его ждал послеобеденный сон в уютном пляжном домике, расположенном в стороне от обрыва, и жена Света, чаще всего предпочитавшая более легкий путь на соседний «нормальный» пляж, где камней было намного меньше. Саше же нравились трудные пути. Этот спуск и эта старая лестница уже успели стать знакомыми, а обратная дорога в гору - привычным испытанием. Если бы не было так жарко, было бы гораздо проще, а так солнце немилосердно жгло затылок, и каждый глоток воздуха казался благословением.
Внизу же было бесподобно. Совсем не так жарко среди лениво пенящихся волн, облизывающих камни и песок, тихо и безмятежно, как в раю. Ни одной людской души вокруг - можно кричать, прыгать, загорать голым, и никто не будет возражать. Только волны и чайки, но им не до этого. И вода, прозрачная, как стекло - не то, что на обычном пляже. Можно не думать ни о чем, погружаясь в состояние, сродни опьяняющей полудремоты. А можно думать, и мысли скользят между скал, что стайки резвых рыбешек - легкие, простые и приятные.