— Я соглашусь. Он будет нам лишним звеном в сбыте, я сейчас занят каналами прямыми.
— Ну, я его тогда что, позову? — обрадовался Арни.
— Нет на него времени, сам придёт, как надо будет. Что у нас по торговле?
— Отлично всё. Патронов только вот немаэ. Экспансив вымели совсем, обычные уходят только в путь! Надо бы пополнить.
— Услышал. Что по артам?
— Несут потихоньку. Мы с Панасом договорились так, чтобы мне шли защитные и регенерационные в первую очередь. А ему экзотика разная. Противорада всё равно больше половины несут, его как раз хватает, уже цены понизили.
— Эт-та правильно. Картельный сговор никто не отменял, — довольно согласился Резанов, — значит патроны?
— Да, и ещё аптечки с промедолом, ну хотя бы морфин если. А то, что было — продали вообще всё.
— Этого добра дефицит. Но запрошу, конечно. А с радиостанцией ты чего?
— Я подал заявку на аппаратуру, в принципе ничего такого, сделать можно. Потому что работать на коротких волнах будет, их сложно глушить, они у меня тут пацан образовался, вроде шарит. Я его Наливайке показал. Айтишник, в Зону за адреналином припёрся, да так тут и присел, не боец. Вот хочу к делу приладить его. Хочешь посмотреть, я тут статистику написал кой-какую. Что берут, что не особо?
— Давай! — и Резанов минут на двадцать ушёл разумом в таблицы движения товарных ценностей.
Но его снова отвлекли. В двери показался Бугай:
— Тащ генерал, к вам тут люди…
Вот же генеральская тяжкая доля, минуты покоя не даст. Всё время какая-то движуха неожиданная. Но положение спас снова появившийся Наливайко, что-то перетёр с невидимыми просителями и вошёл один:
— Там не важно, я решу потом. Вы поговорили?
Арни понял, что его время истекло и выдворился. За замом вошёл второй. Который первый.
— Здравь-жлаю, — козырнул боевой гном Космач, — сапёры в процессе, вопрос тут возник, у нас собак вокруг стало многовато. Портить станут поля. Надо бы проредить ряды. Своих маловато, но пришли охотники. Поставить бы им задачу?
— Чего с деньгами? — это Резанов к Наливайко.
— Выделим, но надо бы ещё. Патроны в торге кончаются.
— Вот тоже… — генерал вынул ПДА, — я напишу сейчас Халецкому, мы с ним как раз договаривались. А вообще ты заказ оформи. Нам, похоже воевать-неперевоевать тут. Так что касаемо денег — пиши сам. 200 хватит?
Наливайко обернулся к оперативному заместителю клана. Тот покачал головой:
— Триста!
Резанов мощным усилием сдержался, чтобы не вспомнить сексуально озабоченного тракториста. Но Наливайко всё равно заржал. Космач недоумённо взглянул на него. Вот она — разница поколений в иллюстрациях.
Разлили на троих по пятьдесят грамм остатка Метаксы, что добру то пропадать.
— Генерал, нам бы уже в сторону Бара перемещаться. Там народ собрался, — сменил предыдущую тему Димитро. Но хрен там плавал! Припёрся Борода. Вошёл такой примерный, вежливый. Он вообще мужиком был дружелюбным, но в делах жёстким.
— Привіт пан генералу.
— И вам не хворать. О вопросе твоём знаем. С товарищами вот, — Резанов повёл рукой в сторону сидящих рядом замов, — побеседовали. И ответ наш нет. Нам самим сейчас нужны арты, на территории базы клана работает две торговых точки. Третьей не место, ты уж извини.
— Я бы платил хорошо. Где ещё теперь торговлю сделать? С Затона пришлось тикать.
— То не наша докука, Борода. Ты тут гость, вопросы какие — вот полковник Наливайко. Но работать — прощення прохаємо. Хотя кое-что предложу. Ты же с товаром, поди, пришёл?
— Так, — не вполне понимая, что от него надо отвечал расстроенный отказом барыга.
— Долг возьмёт по хорошей цене арты. Те, что нам по работе нужны. Деньги сейчас же. Готов?
— Ну, якщо так, чому ні.
— Вот и договорились. А там и решение примешь чего-куда. По рукам?
И они с Наливайко отправились в сторону магазина Арни. А Резанов в компании со своим первым замом — в Бар 100 Рентген. На улице уже стемнело, морозец прихватывал за нос. Территория базы была освещена как днём, по дороге Резанов выхватывал взглядом то нового человека в чёрно-красной форме, то отремонтированную, то покрашенною стену, то восстановленное окно в заброшенном до того строении. И мусора значительно поубавилось.
В Баре было многолюдно, даже очень, и стоял устойчивый гвалт десятков уже тёплых мужиков. Юля Земляная снова страдала из динамиков о судьбе несчастной планеты Земля, Жорик на входе степенно изобразил полупоклон хозяину базы. В общем, всё как всегда. И Резанов вдруг почувствовал себя дома. Так, как никогда не чувствовал тут, в Зоне. И нигде не чувствовал. И обрадовался! И всё у них получится, пока вот так, рядом эти непростые бродяги, суровые Долговцы, Халя со своими замашками Наполеона, Призрак, Наливайко и даже мрачный Космач. Нормально всё будет!
Его появление было встречено повышенный ором, что приятно. Как спустились в зал, сбоку раздался радостный вопль:
— О! Пан йенерал! Дай краба!!
Ну конечно, Краб собственной персоной. То-то Косматый говорил, что охотники пришли. Резанов хлопнул по клешне. Сопровождающие клановцы подвели генерала к столу в середине. Вот сюрприз — все столешницы были застелены новыми клеёнками цветов Долга: красная и чёрная клетка. Валентина уже ждал гранёный стакан с водкой и обильная закуска. Подняв который Резанов толкнул речь о новых людях в клане, перспективах и общем деле, что было встречено ожидаемыми овациями. Музыку Бармен сделал потише, но к по концу выступления повысил громкость и вот оно чудо: из динамиков полился акустический гитарно-клавишный перебор. Совсем не так, как до того, а мягко, низко, качественно. Ярко вступила электрогитара. Мужской голос начал спокойно и негромко, и все в Баре притихли:
Stay,
Enjoy the fading light of day.
A light that catches in the sky…
Магия звука новой аппаратуры парализовала людей. Что-то до боли знакомое из прошлой жизни. Резанов нашёл взглядом поперёк себя лыбящуюся морду Бармена Панаса Фёдоровича и показал ему большой палец. А песня группы «Баба-Яга» набирала обороты и вот, наконец, вступил казачий вокал:
Ой, то не вечер, то не вечер
Мне малым-мало спалось,
И хор поддержал его:
Мне малым-мало спалось,
Ой, да во сне привиделось!
Резанов поднял стакан и с десяток своих, что стояли тут же за столом, протянули, ударили стеклом о стекло молча. Песню не прерывать не хотелось. Вот так Панас, подготовил подарок. Подключил, оказывается, новую аудиосистему!
Слева краем глаза Резанов отметил направленное движение. Кто-то решительно шёл к нему. Остапенко и Малыгин, стоявшие рядом, напряглись и положили пуки на рукояти пистолетов в расстёгнутых кобурах, а Бугаенко сместился вперёд, закрывая командира. Казак продолжал выводить чистым голосом:
А есаул догадлив был,
К столу шёл Гонта, по дороге буднично, как стулья в своей спальне, отодвигая Долговцев, стоящих на пути.
Он сумел сон мой разгадать!
Подошёл в плотную и сказал в своей обычной манере без «Здрасьте»:
— Генерал, слыш, тот балабол-то. Ты спрашивал.
Ох, пропадёт он говорил,
Твоя буйна голова!
— Вот он! — и протянул руку в сторону стоящего в углу спиной сталкера в стандартной «Заре». Громко вступил хор:
Ох, пропадёт он говорил,
Твоя буйна голова!
Все, что были рядом, обернулись. Сталкер почувствовал эти взгляды, съёжился, как перед выстрелом, и медленно обернулся. А генерал вдруг с сумасшедшей скоростью начал вспоминать всё. Всё что было с ним перед памятным, навсегда изменившим его пси-штормом. И глаза его налились холодной сталью.
— Этого сюда!
Под эпичную музыку, словно ледокол раздвигая сталкеров, к Сороке — да, его именно так зовут, Резанов вспомнил — двинулись Остапенко с Малыгиным. Справа, зарывая часть обзора, перед Резановым образовалась широкая фигура Бессмертного Гизатуллина. Бродяги, что стояли с Сорокой, подались назад, оставляя его в одиночестве. Красиво выла соло-гитара, а сталкера под руки уже волокли к столу лидера клана.