Таким образом, физика микромира и космология практически объединились. Впрочем, еще раньше так же объединились физика и астрономия в науку под названием «астрофизика». Это в корне противоречит расхожему мнению о том, что усложняющаяся наука требует всё более узких профессионалов, которые в пределе знают «всё ни о чем». Получается наоборот: наука требует людей со всё более широким кругозором. Разные ветви науки заимствуют друг у друга методы, а то и самих исследователей. Без подобной миграции наука захирела бы уже давно, и недаром во всевозможных научных грантах и программах всё чаще мелькает слово «мультидисциплинарность». К сожалению, оно часто используется не в самых благовидных целях, например, чтобы провести слабую диссертацию через непрофильный совет. Но так или иначе, главные прорывы в науке сейчас, как и раньше, делаются обычно людьми с широким кругозором.
Выше мы уже столкнулись с тем, что в космологии оказались затребованы ядерная физика и теория поля. По мере приближения к самому началу Вселенной требуется знание, связанное со всё более высокими энергиями частиц — температура растет до немыслимых величин. В какой-то момент (порядка долей наносекунды) энергии существующих ускорителей уже не хватает для воспроизведения взаимодействий частиц, которые тогда происходили. Для продвижения еще глубже не хватит энергии ускорителя, который принципиально может быть создан в условиях Земли. Звучали и продолжают звучать выказывания, что мир по этой причине непознаваем до конца. А продвижение всё происходит.
В следующих главах речь пойдет о процессах, воспроизведение которых выходит за пределы возможностей экспериментальной физики высоких энергий на много порядков величины. Одна из теорий, которая позволяет приблизиться совсем близко к Началу, где-нибудь на 10-35 с, называется теорией великого объединения. Речь здесь идет об объединении физических взаимодействий, а не наук. О ней более подробно расскажем ниже, а сейчас пару слов о еще более далеком пределе — совершенно недостижимом экспериментально, но явно просматривающимся теоретически.
15. Лестница масштабов и планковский потолок
«Быть может, эти электроны — миры, где пять материков…» — Валерий Брюсов написал это в 1920 году, когда уже закладывались основы квантовой механики, говорящей, что этого быть не может в принципе. Мир на разных масштабах не самоподобен — тут дело не только в квантовой механике: муха размером со слона не сможет не только летать, но и ползать -лапы не выдержат. Но квантовая механика меняет мир радикально: исчезает траектория частицы, исчезает однозначная причинно-следственная связь, исчезает полная детерминированность будущего настоящим. Ричард Фейнман высказался в том духе, что квантовую механику не понимает никто, но есть люди, которые хорошо умеют ей пользоваться и описывать с ее помощью явления природы.
Квантовая механика достаточно проста с математической точки зрения, пока она остается в рамках описания нерелятивистских частиц во внешнем потенциале. Но и в этих рамках она тяжела для интерпретации, порождая всякие курьезы типа кота Шрёдингера (суперпозиция живого и мертвого котов), многомировой интерпретации и сильного антропного принципа (чтобы вселенная реализовалась, в ней должен возникнуть наблюдатель).
Квантовая теория поля даже в рамках теории возмущений по зубам только профессионалам, хорошо владеющим нужным математическим аппаратом, за рамками метода возмущений уже непотребно сложна и не имеет точного конструктивного математического описания. Приходится вводить дискретное пространство-время (решетку), чтобы хоть написать конструктивные выражения.
И всё же в квантовой механике есть один очень простой принцип, позволяющий сразу оценивать масштаб квантовых явлений. Это принцип неопределенности Гейзенберга. Напомним:
Δр Δх ~ ћ/2
ΔE Δt ~ ћ/2,
где Δр — неопределенность в импульсе частицы, Δх — неопределенность в положении частицы, вторая строчка — аналогично для неопределенностей в энергии и времени, ћ — постоянная Планка. Это столь же фундаментальная постоянная, как и скорость света. К ним надо добавить еще гравитационную постоянную G. Если и есть что-то общее у разных вселенных, то, скорее всего, именно эта тройка констант. Конечно, общими не могут являться их конкретные численные значения — они есть результат нашего произвольного выбора единиц. Наоборот, эти константы задают естественную систему единиц, правда, не очень удобную для нас (см. ниже в этой главе). Общность скорее может заключаться в том, что процессы в разных вселенных имеют в этих естественных единицах одинаковое описание.