Через десять минут сталкеры уже шли по полузасыпанным мусором, погруженным во тьму туннелям и залам, бывшим когда-то резервным командным узлом Чернобыля-2, стараясь двигаться беззвучно и прикрывать спины друг друга.
– Похоже, все тихо, – наконец, прервал Волк напряженное молчание, – Последний выброс так и не смог разбить купол. Сейчас налево, Серега, и вниз. Метров через пятьдесят попадем в туннель, который нам нужен. Когда выйдем из него, до Закрытого НИИ останется меньше километра.
Спустившись на два уровня ниже, Волк углубился в один из множества расходящихся туннелей, увлекая за собой Сергея. Длинный бетонный рукав, по которому шли сталкеры, плавно поднимался к поверхности земли. Они преодолели уже примерно триста метров и, судя по всему, были близки к выходу, когда в бледно-зеленом свечении приборов ночного видения перед ними возникла бесформенная куча кусков бетона, арматуры и кирпичей.
– Завалило… Наглухо… Вот тебе и Третий Выброс, – Волк растерянно вглядывался в неожиданное препятствие, все еще надеясь, что в завале есть лаз, через который мог бы пролезть сталкер в полном снаряжении, – Приплыли. Все, здесь к НИИ не выйти. Придется идти другим путем. Но так до ночи мы к месту не успеем. Ночевать будем здесь, под землей.
Белый лес
– Вон за тем холмом и будет НИИ, – Волк махнул рукой в сторону пологой, невысокой, заросшей густым лесом, возвышенности, разминая тело, скованное после полуторачасового преодоления последнего туннеля, и втаптывая толстыми подошвами грубых защитных ботинок скафандра блекло-зеленую траву в мягкую землю.
Сергей, скорчившись, выбрался из узкого лаза и ослеп. Точнее “ослеп” его ПНВ, который он забыл отключить. После почти двух суток, проведенных под землей и заразивших его подобием клаустрофобии, его радовало даже Солнце Зоны, освещающее где-то недалеко от него смердящих запахом разложения падальщиков и роющиеся в кучах зараженного мусора стаи слепых псов. Даже радиоактивная мутировавшая зеленая поросль вызывала в нем какое-то теплое чувство. А небо, чистое, глубокое, голубое небо, далекое от всей той гнетущей душу противоестественной грязи, что заполняла Зону, поднимало из самых глубин его души желание по-мальчишески свистнуть и закричать, заглушая странный неприятный писк, раздающийся где-то рядом. Всю вторую половину вчерашнего дня они с Волком пробирались по Чернобылю-2 еще к одной нитке подземной каменной паутины, которая должна была вывести их к НИИ. Было немного за полночь, когда сталкеры, голодные и уставшие, устроились на ночлег в запыленной комнатенке, в которой на этот раз не было ни света, ни воды, наспех поужинали и погрузились в глубокий успокаивавший истрепанные нервы сон. А с утра они уже успели проделать трехкилометровый марафон по почти непроходимому туннелю, выведшему их, наконец, куда-то на поверхность Зоны недалеко от цели их пути.
– Эй, романтик, мать твою, руки в ноги и побежали! Слышишь, как счетчик Гейгера верещит? Или ты хочешь научиться светиться в темноте? – резкий голос Волка и укол аптечки, которые, каждый по-своему, старались защитить его от радиации, вывели Сергея из того секундного блаженного состояния, в котором он уже почти забыл, где он находится, и что с ним произошло в последние четыре дня.
Бежать по Зоне, означало на языке Волка идти чуть более быстрым шагом, чем они передвигались от места падения вертолета до входа в подземелье.
– Вколи себе двойную норму адсорбента шлаков. Будет гадко, но он хоть как-то снизит вред излучения. Мы с тобой отхватили довольно приличную дозу, – почти приказал Волк, откинув крышку и нажимая кнопки внешнего модуля управления своей аптечки.
Сталкеры стояли уже в лесу на склоне холма. В Белом лесу. Сергей понял это, узнав по фотографиям, которые он видел раньше, пушистый белый налет на стволах высоких стройных сосен. Сталкеры прозвали его “летним инеем”, хотя он сохранялся в любое время года. Этот налет был единственным известным полезным порождением Зоны. Он не только защищал деревья от мутации, но и непонятным ученым способом поглощал радиацию. Правда, рос он только в одном леске, прозванным из-за этого Белым. В нем был практически нормальный уровень фона. И еще. Хотя иней не мог защитить их с Волком от мутантов, в Белом лесу почему-то не было ни одной аномалии. Это Сергей узнал вчера вечером от своего наставника в Зоне.
– Идем. Смотри по сторонам. Твари обычно сюда не заходят. Но всякое может быть.
Они дошли обычным шагом, каким люди ходят по вечерней Москве или прогуливаются в парках и скверах других городов мира, но который показался Сергею самой неестественной походкой, почти до вершины холма. Еще чуть-чуть и перед сталкером, бывшим когда-то давно в совершенно другом мире журналистом, впервые должен был предстать секретный Закрытый НИИ. В эту минуту тишину Белого леса разорвали лопасти двух Ми-45. Едва не срезая верхушки сосен, летающие танки, промелькнули над холмом и скрылись в направлении НИИ. Только благодаря густой сетке белых хвойных лап, сталкеры остались невидимыми для глаз спецназовцев – пулеметчиков, свесивших ноги на пороги вертолетов и сжимавших в руках ХМ-134.
– Бегом! Спецназ не просто так к НИИ пожаловал, – предчувствуя недоброе чутьем, обострившимся за годы, проведенные в Зоне, Волк короткими перебежками, сведя к минимуму наблюдение за местностью, стал торопливо спускаться по склону холма.
Мощное темно-серое бетонное здание НИИ стояло на большой поляне и слепо всматривалось закрытыми металлическими плитами окнами в окружающий его Белый лес. Между ним и залегшими на небольшом пригорке у границы белоснежного сосняка сталкерами уже стояли оба вертолета. От одного из них отделились три спецназовца и направились к отлично защищенному входу в институт. В цифровые бинокли, взятые из подземного арсенала Сергей и Волк в деталях различали их экипировку. Все трое были вооружены FN-2000. Первым шел капитан. Чуть позади, справа и слева от него двигались двое рядовых. Пулеметчиков уже не было видно. Иллюминаторы вертолетов были задернуты бронированными шторками. Двери были закрыты.
Навстречу военным из здания института вышел ученый в своем ярком скафандре. Примерно на половине пути военных они встретились. Офицер и ученый, лица которого не было видно из-за бликов на стекле шлема, потемневшем от яркого солнца, пожали друг другу руки и перебросились парой фраз. Исследователь отрицательно покачал головой. Капитан изучающее посмотрел на него и что-то жестко спросил. Ученый вновь сделал отрицательный жест. Капитан натянуто улыбнулся, одновременно подав едва заметный знак пальцами левой руки, которую держал за спиной. Рядовые мгновенно взяли оружие на изготовку и ринулись к входу в здание. Ученый развернулся и вскинул руку в предупреждающем движении, но тут же упал, получив в спину короткую очередь из многоцелевой винтовки офицера. Из вертолетов уже горохом сыпались остальные спецназовцы. Бронированная дверь успела захлопнуться перед солдатами, и двенадцать “спецов” стали занимать позиции для штурма. Они явно предусмотрели этот вариант развития событий.
– Суки! Чем им “апельсины” не угодили? Ну ничего, сейчас они сами узнают каково поймать свинец промеж лопаток, – Волк прижался щекой к прикладу СВУ и послал первую пулю в ненавидимую им личную гвардию Раскова.
Он умел стрелять из снайперской винтовки. Пуля пролетела пятьсот метров и вошла на линии позвоночника точно в шов между задней бронеплитой кирасы скафандра и шлемом. Более слабая гибкая защита не выдержала, и капитан рухнул на землю. Сергей не успел ничего предпринять, как Волк с побелевшими от злобы губами сделал второй выстрел и еще один спецназовец с разбитым и окровавленным бронестеклом шлема замер в неестественной позе всего в нескольких метрах от убитого командира группы.
– Ты что делаешь?! Они же нас в консервы закатают! – разъярился Сергей, который не горел желанием ввязываться в бой с элитным регулярным подразделением на стороне Волка. Он прекрасно понимал, чем это может кончиться, даже если они выживут и их доставят на Линию.