Не скажу, что произошло то что я спланировал, сбежать я хотел бескровно, освободить руки, отвлечь конвоира, хотя тут и сложно было, слишком серьёзен тот был и ответственен, покинуть на ходу машину и сбежать, желательно, когда будет проезжать какой лес чтобы шанс свалить был, а тут вон оно как вышло. Я бы сказал, хотел как лучше, а получилось как всегда, но парней всё же жаль было. Сейчас мне тут в прифронтовой полосе откровенно неуютно было, поэтому я решил вот как сделать. Доберусь до реки и своего схрона, всё же там запасы неплохие с трёх немцев, той снайперской группы, ну и дальше дождавшись, когда эти территорию займут немцы, уже начну работать с ними. Оно мне так привычнее. Видеть их гибель мне легче чем гибель своих ребят, даже тех что везли меня на расстрел. Ещё я поторапливался, топать до схрона километров восемь, увезли меня на машине далеко, мы даже проехали место падения транспортного самолёта, я рассмотрел это место, он почти на дорогу рухнул, там работало несколько человек, стояло оцепление и было несколько машин с одиночной зениткой, а есть хотелось уже сейчас. Да ещё световой день, время примерно часов десять дня, и идти сейчас это привлекать к себе излишнее внимание, чего не очень бы и хотелось. Поэтому я и ушёл с дороги, там бы я и километра не прошёл.
Что плохо, вокруг были сплошные поля со своими подъёмами и спусками, а роща похоже тут одна, та что у реки где я танк отбил. Время от времени встречались молодые посадки у дороги, но это для меня не выход. Оттого я и ушёл в поле, а тут нашёл накатанную телегами тропинку и уходил всё дальше и дальше. Чуть в стороне заметил работающих колхозников, те пшеницу убирали, похоже та поспела склонила тяжелые колоски, настал пора убирать. Хм, а может то поле и убрали, где я десантировался, раз даже и вспахать успели? Поди знай, что я агроном? Такие дороги что кровеносные сосуды пронизывали местные поля, по ним колхозники добирались до нужного поля, привозили или увозили урожай, вот и мне встретился старичок на телеге с парой белобрысых мальцов, что двигались в нужную мне сторону.
— Куды путь держишь? — поинтересовался старик, не трогая вожжи, лошадь сама остановилась рядом, без приказа.
— На фронт диду, на фронт.
— Что-ж не по дороге, она там рядом?
— Из госпиталя я сбежал, диду, а без документов меня первый же патруль остановит. Из госпиталя я со знакомым водителем уезжал, думал довезёт до части. Да налёт. Не повезло, пришлось пешком идти.
— Сидай, подвезу.
Старик действительно подвёз, расспрашивая о фронтовой жизни, я как мог рассказывал, что от других слышал, так как фронтового опыта в действительности не имел, у меня совсем другая война была. Прокатился я со стариком и мальцами километра четыре, высадил тот меня примерно в том месте где я десантировался с самолёта, только тот вправо уходил к полевому стану где у него невестка работала, он ей харчей вёз, мальцы его внуки были, ну а я прямо направился. А фронт действительно сближался, теперь не только пушки стало слышно, но и оружейно-пулемётную стрельбу, хотя и отголосками пока, можно сказать на грани слышимости, и я могу ошибиться, но похоже бой у моста шёл, по расстоянию как раз сходится, так что я побежал, надеясь успеть. Не успел, мост наши не удержали, но взорвать перед танковым отрядом немцев успели, и старый каменный дореволюционный мост в поднятой взрывами пыли, рухнув воду. А берега там высокие, глубина порядочная, так что намаются наплавной мост делать, берега срывать потребуется.
Посмотрев на всё это со стороны, а я устроился в километре от моста, тут берёза удобно стояла с густой кроной, вот на высоте четырёх метров и сидел на ветке, с интересом наблюдая что происходило у реки. Так вот, посмотрев на всё это со стороны, я отметил одну деталь. Наши с этого берега почему-то укреплять свои позиции не стали, и небольшими группами, примерно по взводу, уходили в тыл, видимо получив такой приказ. Не совсем понятно, но общей оперативной информацией я не владею, вполне возможно, что тут держать оборону посчитали бесперспективным решением. Хотя конечно странно, река всё же, естественный рубеж обороны, очень удобный. Чуть позже прилетело с десяток немецких штурмовиков и разбившись на тройки стали гонять такие группы по открытым полям и дорогам, видимо за взорванный мост мстили. Отходить ночью нужно, как-то бездарно это отступление провели, с многочисленными жертвами как я вижу. Кстати, по поводу танка, в бою за мост тот активно отвечал и с десяток разбитых и горевших грузовиков тому подтверждение, по бронированным целям наводчик если и стрелял, то мало, я старшине говорил, что за снаряды в танке, всего шесть разбитых танков у немцев было. Тут и противотанкисты могли поработать, их как раз на отходе бомбами накрыли. Сейчас танк ярко полыхал. Я как-то и не понял, это его наши подожгли, или немцы? Похоже всё же наши, группа старшины, сняв пулемёты, отходила севернее меня метрах в четырёхстах. «Зиса» не было видно, видимо ранее в тыл оправили. Странно, почему боевую машину бросили и подожгли, мехвод там вроде знающий, убрать проблему мог и без меня. В общем, одни вопросы и никаких ответов.