- Ой, пап, конечно! Прямо утречком?
- Прямо-прямо! Только встанем пораньше - утреннее солнышко самый лучший свет для натурной съемки.
Сеня немножечко успокоилась, хотя угрызения совести все точили её. Точно мерзкой промозглой сыростью душу окутало и освободиться от этой незримой давящей пелены никак не получалось. Поговорить с кем-то? Но с кем? Нет, об этом она могла говорить только с Прошей!
Прошенька, миленький, где же ты!
Глава 7
ФОТОГРАФИИ
Однако, ни на другой день, ни на следующий воспользоваться фотокамерой папе не удалось. Зарядил дождь. Мелкий, занудливый, он крапал в траву, молотил по жестяной крыше веранды и наводил тоску - глядя на низкое беспросветное небо казалось, что дурной погоде конца-краю не видно... Теперь не одна Сеня, но и все домашние чувствовали себя пленниками.
Хорошо, когда в такую погоду под рукой хорошая книга! И у Сени была такая - дедушка привез ей из города "Томасину" Томаса Гэллико - об этой книжке она давно мечтала. Но тоненькая "Томасина" была "проглочена" в один присест, а больше читать было нечего.
Ах, как тяжко было на душе у Сени, как одиноко! Кукла Барби - плохой собеседник, к тому же она её уже давно переросла... Похоже, все и вся только и стремились к тому, чтоб испортить ей жизнь - и родные, не пускавшие из дому, и отвратительная погода, навевавшая самые мрачные мысли... Тем более, что поводов для них было и так предостаточно. Что подумает о ней Проша, раз она не пришла в назначенный срок? Что ей на него наплевать? Что она не хочет с ним знаться - с поганым нечистиком?! Что она и думать забыла об их планах на будущее?.. А ещё этот Сам! Он же Прошу со свету сжить хочет! И вообще, что тут кругом творится - просто невесть что! С папой история... Нет, убейте её на месте, но она-то знает, что тут дело нечисто! И этот Андрей с ненастоящей улыбкой, который им эту дачку сосватал... Папа же говорил, что это он им адрес дал! А тут по соседству этот мамукин папашка под черепичной крышей! Морда у него - премерзкая, и никто её не убедит, что это слово - морда - неприличное и что воспитанные люди так не говорят, потому что по отношению к такой роже только эту морду и можно употребить! Вот. И если Валет знал, что папа - фотограф, то он специально устроил, чтоб они переехали поближе к этому гаду с рожей. Чтоб когда надо, папа всегда был под рукой... Вот! И если папа этого не понимает, то она просто и не знает, что он вообще себе думает! И она раскроет ему глаза - вот только соберет нужные сведения. Про Валета, про гада с надутой мордой и вообще про все!
- Прошенька, где же ты! Мне без тебя так плохо! - всхлипнула вдруг Сеня, завершив этим жалобным всхлипом свой воинственный внутренний монолог.
Нет, без Прошиной помощи ей во всем этом не разобраться... Только бы он не обиделся на нее, только бы не решил, что она предательница! И скорее бы кончился этот проклятый дождь, потому что тогда уж она придумает повод, чтобы уйти с участка... Конечно, той ночью в грозу ей и повода не понадобилось, и никакой дождь её не страшил, но то ведь было ночью, в доме все спали... А что будет с родичами, если она нарушит запрет и сбежит, да ещё в проливной дождь! Без зонтика!!! Нет, об этом даже подумать страшно... Тем более, что родичи явно хандрили, а это их состояние было самым опасным: лучше под руку не попадаться - голову снесут!
Бабушка второй день плохо себя чувствовала - сказались последствия визита Валеры... Она почти не вставала и пыталась читать в своей комнате, а мама и дедушка попеременно заглядывали к ней и справлялись - не нужно ли чего...
Сеня догадывалась, что бабушка на самом деле отнюдь не страдала просто в очередной раз доказывала домашним, до чего они её довели! А вот дед - тот, похоже, на самом деле занемог, - дышал тяжело, двигался с явным усилием, сгорбился и тайком сосал валидол, но бодрился и виду не показывал - мурлыкал что-то себе под нос и пытался починить старенький хозяйский приемник.
Папа... Он явно нервничал, расхаживая из угла в угол и слушал по радио прогноз погоды - срочный заказ был под угрозой срыва! Костя... Ну, тот предавался излюбленному занятию - часами просиживал перед телевизором. Он всегда так: если под рукой нет компьютера - сгодится и телевизор, лишь бы вперить свой взор в экран и отключиться... Наркоман - так в сердцах иногда называла его баба Инна!
Впрочем, Сеня не без злорадства подметила в брате кое-какие перемены похоже, с некоторых пор сфера его интересов заметно расширилась... Он с тоской глядел то за перила веранды - в сад, сникший под дождем, то на затянутое мутью небо - как видно, дождь нарушил и его планы. И, как Сеня, догадывалась, планы эти были связаны с сюсюкающей девицей Ирочкой, вскружившей голову её братцу!
А Сеня... Злое предчувствие сковало её - предчувствие близкой беды. Она пыталась понять, откуда эта беда исходит и кому угрожает, но разобраться в своих сбивчивых и неясных предчувствиях было пока не по силам.
Всю её как бы окутывал мутный туман, мир провалился куда-то, оглушив бесприютной тоской. Все чувства были как бы смяты, притуплены, хаос завладел ею - хаос бессмыслицы и маеты. Сеня слонялась без дела из угла в угол, стараясь удержать хоть одно из ускользающих ощущений, хоть одну ясную мысль - все было тщетно.
Это было так гадко, что Сеня готова была заплакать. И плакала бы дни напролет, если б знала, что это поможет. Но нет, до такой слабости она не желала скатиться - стремление к ясности все же перебарывало разлад. Как будто какое-то невидимое существо, благое, радостное, таилось в ней и помогало душе превозмочь хаос и страх.
Наконец в один прекрасный час она так рассердилась на себя, что отшвырнула в угол златовласую Барби и в сердцах топнула ногой. Этому расползанию надо срочно положить конец! Разве мало у неё дел, чтобы хныкать и кукситься с утра до ночи? Не пускают из дому, дождь не перестает, ну так что ж! На то и дана голова, чтобы найти выход. И немедленно! А то, глядишь, так расквасится, что ни на что путное уж никогда не будет способна...
Она выглянула в окно - дождь моросил по-прежнему. Под ударами капель вздрагивали анютины глазки. Сеня подумала: как им обидно, наверное! Ведь кажется, будто их щелкают по носу. Бедные анютины глазки! И ведь ничем не поможешь - крыши-то для цветов не построишь...
И ещё она подумала: интересно, есть у Проши знакомый, который может управиться с этим мерзким дождем? Не человек - дух, конечно... Эх, был бы он рядом, Прошенька... Она бы его чайком напоила! А он ведь тоже бедный только теперь, глядя на замученные, съежившиеся цветы, Сеня поняла, что Проше ужасно одиноко! Что он мается без людей, без домашних... Он ведь брошенный! Это он только так - хорохорился, когда говорил, что сам своих бросил... А ведь к ней-то он потянулся! Открылся ей... А она вместо того, чтобы действовать, тут сидит! Дурью мается! Нет, так не пойдет. Решено надо связаться с Прошей.
И ещё одно не давало покоя. Она ведь Мамуку подставила, а сама в кусты... Ведь папаша его поди поедом ест, вон как парень исхудал в эти дни! Сеня вспомнила взгляд этого человека - хоть он глядел издали, ей показалось, будто её ударили... Как вспомнила, прямо мурашки пошли по коже.
И ещё она вспомнила как жался под отцовским взглядом Мамука, каким казался забитым, затюканным, слабеньким... А он ведь не такой. Он нормальный парень... Для неё все мальчишки были тупыми уродами и кретинами - а как ещё можно воспринимать идиотов, которые срывают с головы заколку на переменке и забрасывают в мужской туалет? Или ставят подножки... Мама говорит, что все это - просто-напросто знаки внимания, которые ребята оказывают девчонкам в их возрасте, ну, вроде признания: мол, ты мне нравишься... Но что это за кретинизм, - возмущалась Сеня, - неужели в тринадцать лет нельзя придумать что-то получше? Слов у них, что ли, нет?! Мама иронически улыбнулась и заявила, что у мужчин со словами вообще проблемы, в любом возрасте!
Все девчонки, несмотря на все это, мечтали влюбиться... Танька Макеева прямо жутко влюбилась в одного старшеклассника... кажется, из десятого "А". Ну и что в этом хорошего? На переменке ходит вся красная, - все его выглядывает, вид сумасшедший, точно из психушки выпустили... Вот Алька - та уже вовсю с парнем гуляет. Они целовались! Наверное, и Ирка тоже - только из Ирки слова не вытянешь, молчит, как партизанка, может, боится, что у неё уведут её любимого Вовика... Правда, Вовику уже семнадцать, и Сеня подозревала что одними поцелуйчиками у них не обошлось... Нет, это все пока не для нее. Очень страшно! Лучше влюбиться в Леонардо ди Каприо и воображать о нем все, что хочешь... А вообще-то она бы рискнула! Только вот парня, который ей бы понравился, все нет и нет...