— Ну ладно, — подвел итог полицейский, — твоя подружка вовсе не повесилась, и ты прекрасно об этом знаешь. Это практически невозможно.
— Это не мое дело, — заявил Гарри. — Если она не повесилась, значит была убита.
— Именно это я и хотел услышать, точнее, хотел услышать, что ты в этом сознаешься.
— Что? — выкрикнул Гарри. — Вы подозреваете меня?
— Я никого не подозреваю, — возразил инспектор. — Попросту должен тебе сказать, что результаты вскрытия однозначны: речь идет, без всяких сомнений, об убийстве, о садистском убийстве, которое пытались замаскировать под самоубийство. Твоя подружка была убита в постели, когда ее вешали в ванной, она уже была мертва. Смерть наступила в результате повреждения щитовидной железы — так записано в протоколе вскрытия.
— Ах, мерзавец! — воскликнул Гарри. — Попадет он ко мне в руки рано или поздно, хоть всю жизнь буду искать!
— Гарри, — спросил полицейский, — ты не замечаешь за собой раздвоения личности?
— Да вы с ума сошли!
Полицейский не возмутился, просто не обратил внимания.
— Внутри тебя сейчас двое: Гарри — приятель Джо Хаммера и Гарри — любовник Лорин Смит. И один не желает знать другого.
Гарри онемел. Он тут же решил, что копы, увлеченные психологией, еще опаснее, чем мордовороты старой школы — тупые костоломы, которые умели только работать кулаками.
Инспектор нажал кнопку и появился полицейский в мундире. По знаку инспектора он удалился снова, оставив двери открытыми. Потом в кабинет вошла старуха Торнбридж в сопровождении сотрудника в штатском. Тот тут же сел за пишущую машинку, а инспектор снова углубился в бумаги.
Появление старухи ошеломило Гарри. Она же делала вид, что его не замечает. Одета была по такому случаю, прямо как капрал Армии спасения. И хоть раз была не под хмельком.
Некоторое время инспектор вообще не обращал внимания на нее. Потом сказал:
— Во время предварительного допроса вы отрицали существование некоего Стирлинга.
— Я такого не знаю, — решительно подтвердила Торнбридж. Высоко подняв голову, она словно пыталась придать себе смелости и подчеркнуть, что скомпрометировать себя она не позволит. Воинственно выглядела даже ее шляпка из черной соломки, отделанная черными же цветами из лакированной кожи.
Все свои предыдущие показания она подтвердила. Следователь задавал вопросы со скучающим видом, а его младший коллега непрерывно стучал по клавишам.
— Подлая лгунья! — бросил Гарри. — Она же заработала на этом деле не меньше тысячи… Взяла с него наличные и до, и после.
Ну, тут старуха Торнбридж на него напустилась, потребовав, чтобы полиция занесла в протокол оскорбления, оговор, клевету и еще Бог весть что. Но оба чиновника остались невозмутимы, делая вид, что ничего не слышат.
Старухе дали подписать показания. Она долго их изучала, прежде чем сделать это, потом поднялась и с гордой миной вышла. Полицейские с усмешкой переглянулись.
Гарри сначала подумал, что они на его стороне, поскольку не захотели зафиксировать старухины жалобы, но, подумав, пришел к выводу, что такой способ ведения следствия совершенно не отражает то, что было в действительности. Ног если бы снять на пленку сцену, разыгравшуюся между ним и старухой, любого зрителя убедила бы его чистосердечность. А протокол, сухой и безжизненный, фиксируя их противоречивые свидетельства, не придавал этому никакого значения.
Он решил, что на сегодня допрос окончен. И в этот момент инспектор извлек из папки треугольный клочок бумаги и положил его перед Гарри. Тот уткнулся взглядом в бумагу, а инспектор — в него. На треугольнике была записана колонка из семи чисел, сумма которых превышала десять тысяч долларов.
— Вам это знакомо? — спросил инспектор.
— Нет, — недоуменно ответил Гарри.
— Вы официально заявляете, что не знаете о происхождении этого предмета?
— Если вам это нужно — да, заявляю официально.
Гарри все не мог прийти в себя. Растерянный, он разглядывал бумажку со все возрастающим интересом.
— А что это такое? — спросил наконец.
— Об этом я вас и спрашиваю.
— Но какое отношение это имеет к моему делу?
— Улика найдена на месте преступления, — пояснил инспектор, — между изголовьем постели и входной дверью.
— Ну вот! — заорал Гарри. — Вот, я же говорил! Это не мой почерк, не Лорин и не Джо. Значит, потерял это Стирлинг! Вот доказательство, что Стирлинг существует!
Инспектор в сомнении наморщил лоб, но аккуратно уложил улику в папку.
После допроса Гарри перевели в другую тюрьму, огромную каторжную тюрьму в Нью-Джерси. Поместили его в камеру с двумя другими заключенными. Кормежка, будь у него здоровый желудок, была бы вполне приемлемой, сокамерники ни о чем другом не говорили, кроме как сравнивали достоинства разных тюрем, с которыми они успели познакомиться.