— Вы делали все, что могли, — и на всякий случай Бен добавил:
— Увидите, все уладится…
Гарри не предъявлял никаких претензий своему адвокату.
— Бен, ты был великолепен! Ничего просто нельзя было сделать.
Но Бену от этого не было легче. Он думал, насколько бы легче все было свалить на козла отпущения — старуху Торнбридж, Каннингэма или Сиднея Джерми. Но фатальное стечение обстоятельств лишили его всех козырей.
— Не могу избавиться от предчувствия, — твердил Гарри, — что наш детектив-любитель еще даст о себе знать. Просто невозможно, чтобы человек исчез, не оставив никакого следа.
Бен не разделял этой надежды. Но Гарри оставался при своем непоколебимом убеждении; мол, у него такое предчувствие, а интуиция его никогда еще не подводила.
Тем временем с соблюдением всех необходимых формальностей его перевели в камеру смертников. Гарри, разумеется, не обманули появившиеся вдруг льготы — выполнялись его просьбы, и телевизор поставили в камеру, и курить разрешили когда угодно… Служащие тюрьмы словно хотели успокоить свою совесть, показать, что не они его приговорили. И тем не менее, каждый по-своему, они подталкивали его все ближе к электрическому стулу.
Гарри стал предметом неустанной заботы. Стражники, сменившиеся за решеткой, делившей камеру пополам, были разочарованы, узнав, что их подопечный не играет в карты.
Курить Гарри начал только в тюрьме, и больше от скуки. До того он за всю свою жизнь и десятка сигарет не выкурил. В карты тоже никогда не играл. А существовала традиция, что стражники играли в карты с осужденными на смерть. Нет, решительно Гарри ничего не умел делать по-человечески. Принесли ему книги, но он счел их слишком длинными и скучными.
— Начинать читать книгу, не зная, удастся ли ее закончить, — это не по мне.
И вообще, в его ситуации проблемы других людей его совсем не волновали…
Тюремный священник, приходя ежедневно, передавал новости от матери. Ту очень беспокоило, что Гарри так плохо выглядел на суде, и она добилась визита специалиста, нашедшего у него язву желудка. Врач безапелляционно заявил, что всему причиной катастрофическое состояние нервной системы. Чтобы вылечить язву, нужно было избавить больного от всех переживаний.
Бен пытался на этом основании добиться отсрочки исполнения приговора: Гарри ведь нуждался в лечении. Но тюремный врач заявил, что приговоренный находится во вполне удовлетворительной форме.
Все другие шаги Бена тоже не принесли успеха. Адвокат пытался утверждать, что судья и присяжные находились под впечатлением скандала из-за аферы в «Кружке христианских девушек» в Куинс, что газеты и радио проникли в зал суда, что в результате вердикт присяжных лишен был предвзятости и незаконен с правовой точки зрения. Ему ответили, что нет оснований для отрицания очевидных фактов.
И к тому же директор тюрьмы хотел поскорее управиться с делом Гарри. Свою торопливость он обосновал логично: чем дольше придется ждать, тем сильнее будет прогрессировать болезнь, и, кроме того, ожидание само по себе большая мука, чем исполнение приговора.
Гарри упрямо продолжал ожидать вестей от Сиднея Джерми.
ГЛАВА XXIIII
Гарри оставался образцовым заключенным, только все меньше ел, к великому огорчению стражников и повара. Однажды тот даже явился сам, чтобы узнать, в чем дело. Этот визит явно доставил узнику удовольствие. Оправдываясь, он сообщил повару, что особым аппетитом не отличался никогда.
Через несколько дней после этого с утра пораньше в камере появился тюремный священник. Бен тоже пришел раньше обычного и лицо у него было какое-то странное.
— Если все апелляции отклонены, — спокойно сказал ему Гарри, — я готов умереть, но не таким образом.
Впервые Гарри ставил какие-то условия.
— Как угодно, — настаивал он, — но не на стуле, не под током. Иногда нужно до десяти минут, так что человек даже поджаривается… Когда я сидел в другой камере, мне многое рассказали. Теперь никто не хочет говорить об этом, но я знаю… Не позволяйте им сделать этого, Бен, поклянитесь мне, это единственное, о чем я прошу.
Просьба была совершенно абсурдной и поразительной для такого рассудительного парня. Бен был ужасно растерян. Не слушая его оговорок, Гарри вначале разнервничался, потом расплакался, и наконец раскричался:
— Я знаю, как это будет! Ток проникает всюду, прожигает человека до мозга костей! Течет вверх и вниз, кружит по всему телу. Человек сходит с ума, видя, как он чернеет, мечется, вспоминает всю свою жизнь и умирает тысячекратно! Не имеете права так поступать со мной. Вы не смеете так обращаться с человеком! Это незаконно!