— Бедненький мой! — искренне растрогалась Лорин, от всего сердца целуя его.
— При такой биографии, понимаешь, я не могу себе позволить никаких вольностей. Лучше тебе вернуться к матери, пока не началось.
— Если ты так считаешь, пожалуйста, — согласилась Лорин.
Лицо ее любовника переменилось так резко, что она поняла — не этого ответа он от нее ожидал. Впервые в его глазах появилось такое выражение, с которым поглядывал на нее Джо.
— Значит, ты бросаешь нас при первом удобном случае, — заявил он.
Лорин вдруг почувствовала, что сейчас расплачется.
— Я так сказала, потому что подумала, что ты этого хочешь — пыталась она пояснить. — Я… я…
— Есть только один выход — раздобыть две тысячи долларов для старухи Торнбридж. Это возможно. Я знаю кое-кого, кто только и ждет, чтобы дать нам эти деньги…
— Ну, тогда все в порядке, — всхлипывая, завершила дискуссию Лорин. — Нет смысла расстраиваться.
И она снова заметила, что сказала что-то не то.
— «Все в порядке», — зло передразнил ее Гарри. — Люди не выбрасывают денег просто так.
— Друзья… — начала Лорин.
— Кто сказал, что это друзья? Джо — вот это друг, но у него нет двух тысяч долларов… Тип, о котором я говорю, не знает, куда деть деньги. Сам предлагал мне: «Гарри, если тебе понадобится пара тысяч долларов, не забывай обо мне»…
На этот раз Лорин энтузиазм проявлять не спешила.
— Вернем ему все до цента, — заявила она. — Будем работать. Я все для тебя сделаю.
Гарри немного помолчал, чтобы потом уныло сказать:
— Он не хочет, чтобы долг возвращали.
— Это очень мило с его стороны, — осмелилась боязливо шепнуть Лорин.
— Может быть, ты и права, — согласился Гарри. — Но есть небольшая проблема.
На этот раз Лорин не спрашивала и не говорила ни о чем. Поняла, что нужно дать выговориться Гарри. По-братски обняв ее за плечи, но не глядя в глаза, он продолжал:
— Этого типа зовут Роллинг, или что-то в этом роде, это случайное знакомство. Я видел его несколько раз в пиццерии, знаешь, куда мы ходили вначале.
— У итальянца, — кивнула Лорин.
— Ты произвела на него большое впечатление.
— Я? — Лорин взорвалась неудержимым смехом.
— Ничего удивительного, — продолжил Гарри странно изменившимся голосом. — Хорошенькие девушки не попадаются на каждом шагу, даже в Нью-Йорке.
— Надеюсь, он не собирается приставать ко мне? — запротестовала Лорин. — Ты сказал ему о нас?
— Разумеется, сказал. Но он смотрит на эти вещи иначе.
Гарри снова взглянул на нее исподлобья, чтобы увидеть, какое впечатление произвели на нее эти слова и не поторопился ли он зайти так далеко.
— На такие вещи смотреть можно только одним образом, — отрезала Лорин.
— Тип, который может нам дать две тысячи долларов просто так, сразу — просто так вот открыть бумажник… Попытайся его понять…
— Что ему нужно?
— Он сказал мне так: «Гарри, твоя малышка просто прелесть! Ты должен мне ее представить».
— С какой целью?
Гарри поморщился, но тут же взял себя в руки.
— Хотел бы встретиться с тобой с глазу на глаз. Мужчине всегда доставляет удовольствие провести время с хорошенькой женщиной.
— Гарри! — воскликнула Лорин. — Неужели ты так наивен, что полагаешь, что мужчина может провести время с девушкой и не попытается…
— Попытается что? — Зло крикнул Гарри хриплым голосом.
— Ты же не сомневаешься, что начнет он с разговоров, а потом станет меня целовать…
— Ну и что такого? — холодно спросил Гарри.
— Ты и вправду так думаешь, или только говоришь?
— Как думаю, так и говорю.
Лорин наконец-то спустилась с неба на землю.
— Ты бы согласился, чтобы меня целовал другой мужчина?
— Это ничего не значит, — доказывал Гарри, — я же знаю, что ты его не любишь. Любишь ты только меня. С твоей стороны это будет только благодарность за две тысячи долларов.
— Допустим, — согласилась Лорин. — Но он же этим не ограничится. Если я позволю ему целовать себя, он решит, что ему все дозволено…
На этот раз Лорин взглянула Гарри прямо в глаза. Она ждала, что он повторит свое циничное «Ну и что такого?», но он промолчал и под ее внимательным взглядом сделал непроницаемое лицо.
— Гарри, ты мог бы вытерпеть это? — воскликнула Лорин, готовая снова расплакаться.
Гарри ответил не сразу, начал растерянно гладить ноги Лорин, словно желая проверить мягкость ее кожи.
— А ты, — наконец заговорил он, — ты могла бы стерпеть, чтобы меня лет на десять швырнули в тюрьму? Каторжная работа, карцер, насилие, ни воздуха, ни солнца, хандра, болезни… Ты могла бы это стерпеть? Хочешь, чтобы я испытал все это?