Он даже не принял всерьез предложение Сергея.
— Ты и есть специалист. А как ты себе представляешь, с рогами он, что ли? Ты знаешь язык, это главное, потому что книга должна быть на материале текущей периодики и последних исследований. Ты журналист, что тоже важно. Это должно быть изложено так, чтобы могли читать и юристы, и экономисты, и художники.
— Не получится у меня.
— Почему это не получится? Как раз у тебя и получится. Придется, правда, горы журналов и книг прочесть, но это ведь тоже интересно. А потом, клянусь тебе, на этой книжке можно сделать кандидатскую. Выйдет она, а потом подсократить, поглубже проанализировать, и порядок. Назвать можно так: «Некоторые тенденции развития за последние, скажем, десять лет». Это нужная работа, и после книжки, когда у тебя материал будет обработан, ее можно сделать за год. Подумай. И потом я тебе скажу, постоянная зарплата, пусть не очень большая, лучше любых сумасшедших гонораров.
— А где они, гонорары, — невесело усмехнулся Борисов.
Дома он задумался над предложением Грачева всерьез и даже рассказал о нем жене, хотя давно уже не говорил с ней о своих делах. По равнодушному ответу Жени он понял, что она не верит в то, что он, Борисов, справится с этой работой. И это подтолкнуло. Он вышел в коридор, позвонил Сергею и сказал, что согласен. Так он начал работать в институте.
3
Борисов резко повернул пуговку замка.
На пороге стояла очень молодая женщина в скромном матово-сером костюме и розовой блузке. Борисову показалось, что ее лицо вдруг выступило из сумеречности лестничной площадки и придвинулось близко-близко. И он в растерянности смотрел на это лицо с коричневой крупной родинкой под левой скулой, у самой ямки на щеке, смотрел в синие яркие глаза, в которых одновременно были строгость, недоумение и вопрос. Он стоял, держась за край обитой дерматином двери, и казалось, что это лицо грезится ему в полутьме.
— Можно видеть Сергея Васильевича? — Низкий грудной голос словно упругой волной коснулся лица Борисова.
— Да, да, пожалуйста, проходите. — Борисов суетливо отскочил от двери, освобождая проход.
Она переступила порог, притворила дверь. Борисов протянул руку к ее розовой квадратной сумке.
— Позвольте, я положу.
— Спасибо. Позовите, пожалуйста, Грачева.
Борисов пошел по коридору, оглянулся. Узкий, затемненный книгами проход создавал иллюзию большого расстояния, и в этом далеке светлело лицо, оно жило отдельно от костюма и сумки.
Он вошел в комнату и сразу наткнулся на вопросительный взгляд Сергея. Борисов подождал, пока Грачев, танцующий с Марой, приблизится, и сказал тихо:
— Там тебя спрашивают.
Грачев кивнул, извинился перед партнершей и вышел. Борисов хотел пойти следом, но Мара положила ему руки на плечи, и он стал танцевать.
— А кто пришел?
— Не знаю, — ответил Борисов, видя, как Марины глаза закосили от любопытства.
Рядом проплыло внимательное лицо Шувалова.
«У всех ушки на макушке, — подумал Борисов. — Но кто же это, кто?»
Пластинка кончилась, все сразу заговорили, принялись усаживаться, зазвенели рюмки, забулькало в горлышках бутылок.
Борисов взял свою рюмку, пригубил, выжидательно посмотрел на дверь. Он чувствовал, что эта женщина сейчас войдет.
Легкая портьера дрогнула, и опять ему показалось, что в комнату вошло только это светлое лицо в окружении красно-коричневых фламандских теней.
— Это Таня, — громко, стараясь перекрыть разноголосицу, сказал Грачев и повел ее по комнате, называя имена присутствующих.
Борисов стоял у окна. Грачев и Таня подошли к нему, обойдя всех.
— Мой друг, Валя Борисов.
Борисов склонил голову, пожал тонкую, не по-женски твердую руку. Он почему-то боялся смотреть ей в лицо и ждал, пока Сергей уведет ее, не поднимая головы.
— Так, надо выпить. Сейчас найду тебе чистую посудину. — Грачев отошел.
— Вы действительно друзья?
Борисов снова ощутил прикосновение волн этого голоса к лицу, поднял голову и встретил строгий вопросительный взгляд. Синева его была холодной и глубокой.
— Мы вместе работаем, — тихо ответил он.
— У него, по-моему, не может быть друзей.
— Почему? — спросил Борисов, с удивлением чувствуя, что сказанное этой женщиной задело его.
— Разве нужны друзья тому, кто полностью счастлив? Он не нуждается ни в помощи, ни в сочувствии, ни в деньгах. — Опять она холодно, строго посмотрела на Борисова. — У такого человека все — приятели, но друзей нет. — Она отрицательно покачала головой.