— А как насчет места, где она находилась в ночь исчезновения Аманды?
Сэндвич застыл в воздухе на полпути ко рту Реми.
— А что?
— Вы верите тому, что она рассказала журналистам? — спросила Энджи.
— А что, есть основания не верить? — спросил Пул и запустил вилку в яблочный соус.
— Большой Дейв рассказал совсем другую историю.
Пул откинулся на спинку стула и стряхнул с рук крошки.
— И какую же?
— Так вы поверили тому, что рассказала Хелен, или не поверили? — спросила Энджи.
— Поверили, но не совсем, — сказал Бруссард. — Полиграф показал, что она была с Дотти, но, возможно, не в ее квартире. Проверяли несколько раз, результат один и тот же.
— А где она была? — спросил Пул.
— По словам Дейва, в «Филмо».
Они переглянулись и снова посмотрели на нас.
— Итак, — медленно произнес Бруссард, — она нам лапши навешала.
— Не хотела испортить себе пятнадцать секунд, — сказал Пул.
— Что за пятнадцать секунд? — не понял я.
— В лучах славы, — сказал Пул. — Раньше это время измеряли минутами, теперь секундами. — Он вздохнул. — Играет на телевидении роль безутешной матери в красивом голубом платье. Помните бразильянку в Олстоне, у которой мальчик пропал восемь месяцев назад?
— Так и не нашли, — кивнула Энджи.
— Верно. Штука в том, что та мать была темнокожая, одевалась плохо, цепенела перед камерами. Через некоторое время публике стало решительно наплевать на ее пропавшего сына, так мамаша всех достала.
— Но Хелен Маккриди, — сказал Бруссард, — белая. Ухоженная, хорошо смотрится на экране. Может, и не звезда первой величины, но женщина миловидная.
— Ничего подобного, — сказала Энджи.
— Живьем? — Бруссард покачал головой. — Живьем она миловидна, как лобковая вошь. Но на экране, в интервью на пятнадцать секунд… Ее охотно снимают, и публика ее любит. Она оставила ребенка одного почти на четыре часа, это вызывает определенное возмущение, но люди говорят: «Проявите же снисходительность, каждый может совершить ошибку».
— Ее, наверное, никогда в жизни так не любили, — сказал Пул. — Как только Аманда найдется или, скажем, произойдет еще что-нибудь, что вытеснит это дело с первых полос газет, Хелен снова станет прежней, такой, какой была. Но сейчас, говорю вам, она упивается своими пятнадцатью секундами славы.
— Думаете, это и все, ради чего она водит всех за нос с тем, где находилась в ту ночь?
— Возможно, — ответил Бруссард. Он утер рот салфеткой и отодвинул тарелку. — Не поймите нас неправильно. Через несколько минут мы будем у ее брата, мы ей за эту ложь вклеим — мало не покажется. А если и еще в чем-то наврала, все выясним. — Он резко вытянул руку в нашу сторону. — Спасибо вам.
— Сколько вы занимаетесь этим делом? — спросил Пул.
Энджи взглянула на часы.
— Начали вчера поздно вечером.
— И сразу заметили наше упущение? — ухмыльнулся Пул. — Вы, видно, действительно такие способные, как о вас говорят.
Энджи хлопнула ресницами. Бруссард улыбнулся:
— Иногда встречаемся с Оскаром Ли. Когда-то давным-давно мы охраняли порядок в жилых кварталах. После того как Джерри Глинна уложили на той площадке пару лет назад, я спросил его о вас. Знаете, что он сказал?
Я пожал плечами:
— Если я правильно представляю себе Оскара, гадость, наверное, какую-нибудь?
Бруссард кивнул:
— Сказал, что оба вы раздолбаи почти во всех отношениях.
— Похоже на него, — заметила Энджи.
— Еще он сказал, что, если вам взбредет в голову раскрыть преступление, вам сам Господь Бог не помешает.
— Ну, Оскар! — восхитился я. — Красавец!
— Итак, вы сейчас занимаетесь тем же делом, что и мы. — Пул положил на тарелку аккуратно сложенную салфетку.
— Вас это смущает? — спросила Энджи.
Пул и Бруссард переглянулись. Бруссард пожал плечами.
— Тогда, — сказал он, — надо соблюдать определенные правила.
— Например?
— Например… — Пул достал пачку «Кэмела», снял с нее целлофан, развернул фольгу и вытащил сигарету без фильтра. Глубоко вдохнул, поднес ее к носу, закинул голову и закрыл глаза. Потом наклонился и стал тыкать незажженной сигаретой в пепельницу, как бы гася ее, пока она не разломилась пополам. После этого убрал пачку в карман.
— Прошу прощения. Я бросил.
— Когда? — заинтересовалась Энджи.
— Два года назад. Но мне по-прежнему нужен этот ритуал. — Он улыбнулся. — Ритуалы надо соблюдать.