Рыбачьи суденышки возвращались в гавань, и женщины складывали в корзины искрящуюся серебристую рыбу и несли тяжелые корзины к зданию маленького рыбзавода. Улов в этот день был очень хороший, и весь городок — а в нем жили преимущественно рыбаки — от большой удачи как-то ожил и повеселел.
— Послушай, Джон, — вдруг поинтересовалась Стефани, — а что мы будем делать с нашей огромной рыбой?
— Ее отвезут в город и там продадут. Ведь она слишком велика, чтобы готовить ее на этой кухне. А рубить такую рыбу на куски — мне жалко. Может, ее доставят прямо в Сидней, и она закончит свой путь в одном из роскошных ресторанов или ее купит какой-нибудь богач.
— Да… в Сидней… Возможно, ее съест кто-нибудь из моих богатых знакомых. Может, даже кто-то из близких знакомых, — сказала Стефани.
— Я бы, честно говоря, этого не хотел, — почему-то вдруг негромко сказал Джон.
— А знаешь, она была такой красивой в воде! Особенно когда ты вел ее возле берега. Я даже не поверила своим глазам, когда увидела из окна ее и всех этих зрителей, собравшихся вокруг тебя.
— Стефани, не переживай ты за эту рыбу.
— Да что ты, Джон. Мне в общем-то все равно. И за рыбу я совершенно не переживаю. Я могу себе позволить купить какую угодно рыбу, какого угодно размера.
— Да, тебе хорошо, — вдруг сказал Джон немного изменившимся дрогнувшим голосом.
— Что ты имеешь в виду? — недоверчиво глянула в глаза мужу Стефани.
— Ничего. Совсем ничего я не имею в виду.
— Ты хочешь сказать, что если я богата, если у меня есть деньги, то это плохо?
— Да нет, что ты Стефани, по-моему, это просто замечательно. Ведь у тебя так много всего есть, что даже ты сама не сможешь перечислить.
— Ты опять об этом, Джон? Не стоит. Ведь мы же условились, я обо всем забуду: забуду о семье, о детях, об Эдеме, о своей компании, обо всех делах. Я буду полностью принадлежать тебе. Ты же сам этого хотел?
— Да, Стефани, я хотел только этого. И, по-моему, у нас все складывается как нельзя лучше.
— А все-таки, — сказала женщина, — мне очень интересно, что с ней будет.
— Ну, я не знаю, что тебе и ответить. Хочешь, можешь проследовать за ней, и ты узнаешь ее судьбу.
— Перестань ты шутить, Джон. Нам с тобой здесь просто замечательно. Нас никто не знает, и никому нет никакого дела до того, как и чем мы живем.
Мужчина и женщина едва дождались обеда. Им принесли бутылку холодного белого вина, которым они запивали салат. Окуня зажарили, и следы металла краснели на его серебристой кожице, а кусочки масла таяли на горячей тарелке.
К рыбе подали нарезанный лимон и свежий хлеб из пекарни. Хлеб был еще горячий, а вино холодило обожженные картофелем кончики языков. Вино неизвестной им марки было замечательным: легкое, сухое, бодрящее. Хозяева очень гордились этим своим вином.
— Знаешь, Джон, мы как-то не очень разговорчивы с тобой во время еды, — сказала Стефани. — Тебе, наверное, скучно со мной, милый?
Джон рассмеялся, глядя прямо в глаза своей жене.
— Не смейся надо мной, не смейся, Джон.
— А я и не думал. Мне вовсе не скучно. Я буду счастлив с тобой, даже если ты не проронишь ни единого словечка, даже если мы вообще ни о чем не будем разговаривать. Я испытываю удовольствие, Стефани, глядя на тебя, на твои глаза, шею, губы…
— Продолжай, Джон. Я люблю, когда ты говоришь обо мне.
— Нет, сейчас я не буду говорить больше о тебе.
— А о чем ты тогда будешь говорить?
— Знаешь, — сказал Джон, — я буду говорить о еде.
— Нет, о еде говорить не стоит. Ей лучше заниматься.
Джон вновь улыбнулся.
Он поднял тяжелую бутыль зеленого стекла, посмотрел, как поблескивают на ней капельки воды, повертел немного в руках, как бы любуясь ее весом, и наполнил вином свой стакан. Напиток был прозрачно-розовым, чуть-чуть розовым.
— А у меня для тебя, любимый, есть сюрприз. Я тебе о нем еще не рассказывала.
— Сюрприз? — изумился Джон. — Какой такой сюрприз?
— Самый обыкновенный. В общем, пустяк, но, я думаю, ты ему очень обрадуешься.
— Обрадуюсь? Ты думаешь, я могу обрадоваться сюрпризу? — спросил Джон.
— Нет, может быть, ты и не обрадуешься, но обязательно удивишься…
— Естественно. А какой же это сюрприз, если он не вызывает удивления?
— Ну, а в общем-то, — Стефани посмотрела на улицу, по которой шли рыбаки, — я думаю, он тебе понравится.