— Э нет, пить мы пока не будем. Только когда доберемся до Редбриджа.
— Тогда рассказывай.
Чак задумался. Дорога летела под колеса их зеленого форда.
— Говоришь, о женщинах?
— Ну да. Об убийствах я с тобой разговаривать почему-то не хочу.
— Лучше бы я тебе рассказал об убийствах.
— Нет, Чак, избавь меня. На работе, да еще о работе разговаривать, — это уж слишком!
— Так и быть, я расскажу тебе одну историю, правда, она мне и самому кажется довольно странной.
— Расскажи, я очень люблю всякие странные и загадочные истории, в особенности связанные с какими-нибудь извращениями.
— Да ты что, Билли, с ума сошел? Разве я похож на извращенца?
Билли посмотрел на Чака:
— Нет, на извращенца ты, пожалуй, совсем не похож. Эдакий здоровый мужик. Извращенцы, обычно, такими не бывают.
— Вот и я говорю, так что не надо ко мне цепляться с этим.
— А я и не цепляюсь, Чак. Ты будешь рассказывать или я достаю виски?
— Я тебе сейчас как достану, так ты забудешь, где находишься!
— Ладно-ладно, Чак, успокойся. Рассказывай.
Чак наморщил лоб:
— Знаешь, Билли, начало я тебе не буду рассказывать, потому что это тебе все равно ни о чем не скажет. Итак, как-то я выехал по одному делу, выехал на рейсовом автобусе.
— Ты на рейсовом автобусе? Разве такое бывает?
— Это было очень давно, я был помоложе.
Билли кивнул.
— Ну-ну, так я слушаю историю, а ты городишь какую-то ахинею.
— Меня должны были ждать на вокзале. Я вышел из автобуса с саквояжем в руке и осмотрелся. Меня пригласила одна старушка, она хотела уладить дело со своим наследством. Но старушка встречать меня не пришла, я бы ее узнал. Я подумал, что она где-то рядом, и начал осматривать всех встречавших. Но перед автовокзалом никого не было и мне показалось, что обо мне забыли.
Я тогда подумал, что старушка слегка сумасшедшая и зря я трясся в этом мерзком рейсовом автобусе целых сто миль. Тогда стояла страшная жара. Я как сейчас помню, как вспотел в этом разбитом автобусе.
Я стоял посреди площади, потом вытащил из кармана платок и вытер вспотевшее лицо. Солнце, Билли, пекло вовсю, ты даже не можешь себе представить, какая жара стояла в этом городке. Я уже решил спросить про дорогу и добираться собственными силами, но в этот момент заметил молодую девушку, которая пряталась в стенной нише.
Меня тогда удивило, что она так просто стояла в этой нише и смотрела на меня. Мне даже показалось, что она прячется. А может быть, ей было нечего делать и она проводила время, рассматривая приезжающих.
— Чак, это никакая не история, это просто ахинея. И от нечего делать ты несешь мне всякую ерунду.
— Нет, ты послушай дальше. Так вот, эта девчонка смотрела мне прямо в глаза, и я подошел к ней. Еще там, на площади, мне подумалось, что она слишком любопытна для своего возраста. Я посмотрел на нее, отвернулся и пошел на поиски какого-нибудь человека, чтобы разузнать, как добраться до дома этой сумасшедшей старушки, которая вызвала меня. И, знаешь, когда я уже вошел в здание автовокзала, кто-то довольно робко дотронулся до моего рукава.
Я оглянулся; это была та самая девушка. Она мне сказала, что ее зовут Джилли и что ей велели встретить меня. Знаешь, Чак, все время, когда она говорила, ее глаза были опущены.
Я спросил, не мать ли прислала ее, и она сказала, что да. И тут же добавила, что нам надо сесть еще на один автобус и ехать. Я тогда удивился, что у старушки такая юная дочь. Правда, и я тогда был еще довольно молодым.
Девушка смущенно поглядывала на меня, а я поинтересовался, далеко ли ехать. Она отрицательно покачала головой, так и не подняв глаз. А я, сам не зная почему, заподозрил, что девушка что-то задумала.
«Ну что ж, — говорю я, — на автобусе так на автобусе. Поехали».
Она кивнула и легко зашагала впереди меня. Я молча следовал за ней и все время рассматривал ее фигуру. На ней, Билли, было простенькое красное платье, слишком короткое для нее. Оно едва закрывало колени. Руки и икры были обнажены, кожа золотилась от солнца.
Я отметил про себя, что у нее какая-то кошачья поступь. Ее черные волосы, зачесанные назад и собранные в хвост, доходили ей до талии. У нее было почти совсем созревшее, уже тяжелое тело, а лицо… Знаешь, Билли, бывают такие лица у женщин, очень детские, но что-то не вязалось с ее лицом, скорее глаза. Это были глаза уже взрослой женщины.
Я тогда спросил, как она меня узнала. Она посмотрела на меня и ответила: «Мама описала вас».
На площади перед вокзалом стояла очередь на автобус. Очередь была очень длинной. Я и Джилли оказались в этой бесконечной очереди последними. Я предложил взять такси, но Джилли покачала головой и сказала, что надо ехать на автобусе.