— Стефани, вот что интересно, — продолжал Джон, — младенец выглядит совершенно так же, как они выглядят в наши дни. Это вполне современный ребенок, и он единственный кажется мне из всех взрослым.
— Конечно, — улыбнулся профессор Кук, — дети и тогда, и сейчас были одинаковыми. Это взрослые разные.
— Как это? — спросила Стефани.
Профессор уточнил свою мысль.
— Раньше детям приходилось опускаться до взрослых в своем развитии, а теперь они должны подниматься до них. Джон, у меня есть витрина как раз по твоей части, — сказал профессор Кук.
Джон недоуменно посмотрел на профессора.
— Идем-идем, я сейчас все покажу. У меня есть доисторический художник.
Профессор подвел их к следующей витрине. И Джон замер, не в силах оторвать взгляд от первобытного художника, который десятки тысяч лет назад, скорчившись в пустой пещере, с непостижимым усердием покрывал ее стены изображениями буйволов, газелей и других зверей.
Его собратья и вправду охотились, а он сидел здесь один и писал на стене, а его испачканная рука, которой он опирался о скалу, оставила на ней множество отпечатков, мелькавших среди изображений. Джон долго смотрел на него, а когда профессор Кук и Стефани двинулись дальше, сказал:
— Подождите, мне и в самом деле не по себе, когда я гляжу на него.
— Джон, у нас есть еще один такой, — сказал профессор, — это резчик по камню.
— Нет, мне достаточно одной и этой пещеры с художником. Спасибо за экскурсию, — сказал Джон, обращаясь к профессору Куку.
Стефани недоуменно спросила своего мужа:
— Ты что, уже больше не хочешь смотреть музей?
— Нет, — покачал головой Джон, — по-моему, нужно возвращаться к жизни.
— Ну что ж, рад был помочь, — сказал профессор, — будете в моих краях — непременно заезжайте. У меня всегда что-нибудь меняется в экспозиции, появляются новые экспонаты. Мы расчищаем в меловом карьере еще один скелет динозавра. Могу показать вам последнюю находку — яйца динозавра.
Стефани вопросительно посмотрела на Джона. Ей не хотелось огорчать профессора Кука, ведь он так преданно относился к своему делу. Но Джон отказался и от этого предложения.
Когда они распрощались с профессором Куком и подошли к машине, Стефани сказала:
— По-моему, Джон, ты был не слишком-то любезен.
— А мне, Стефани, все прощают любые мои выходки, потому что люди любят меня.
— Когда-нибудь это кончится, — немного сдержанно сказала Стефани. — Конечно, мы все когда-нибудь умрем и с нашей смертью это кончится. Осмотр музея наводит нас, Джон, с тобой на не очень веселые мысли: эти кости, неандертальцы, доисторические художники. Нам, Джон, не следует терять времени, ни одной минуты, нам нужно заниматься жизнью, а не думать о смерти.
— Мне больше не хочется возвращаться в Редбридж, — сказал Джон.
— У меня тоже какие-то нехорошие предчувствия. Лучше будем отдыхать во Фрипорте, там мы еще не примелькались, — согласилась Стефани.
Чак и Билли на своем зеленом форде въехали в небольшой городок.
— Неужели это то место, куда ездят отдыхать миллионеры? — удивился Билли.
Чак пожал плечами:
— У богатых свои причуды, и не нам их судить. А мне даже нравится, что здесь не очень многолюдно.
— Нравится?! — изумился Билли. — Знаешь, лучше бы здесь ходили толпы народу, тогда все можно было бы сделать куда более спокойно, а так мы на виду.
— Ничего, мы прикинемся любителями рыбной ловли. Ведь ты рыбак?
— Да, я люблю это дело, — сказал Билли.
— Ну что ж, тогда все будет прекрасно. Хотя не знаю, сезон ли сейчас для рыбной ловли?
— А это не имеет значения, мы прикинемся богатенькими, которые приехали сюда отдохнуть.
— А кем конкретно?
— Ну, например, скажем, что мы стоматологи.
— Стоматологи? А почему именно стоматологи?
— У меня от ветра разболелся зуб, поэтому, я думаю, лучше всего, если мы будем стоматологами.
— Уговорил, — сказал Чак, — стоматологами так стоматологами. Правда, я в этом деле ничего не понимаю. Да и рожа у тебя бандитская, — Чак посмотрел на Билли.
— У меня бандитская? — возмутился тот. — Да я самый добропорядочный человек в Австралии! Ты только посмотри на меня внимательно, разве я похож на преступника?
— Ладно, ладно, это я пошутил, не обращай внимания. Смотри, вот это, наверное, отель, — сказал Чак, указывая рукой на невысокое трехэтажное здание, — конечно, отель. И, конечно, он пустой, и никого в нем нет. Сейчас проверим.