Приближается новая волна, которая вырастает выше прежней, разбивается с большим грохотом. Иногда шум океана становится тише, почти совсем исчезает и кажется, что прилив больше не поднимется. Но вскоре появляется новая волна выше всех предыдущих и накрывает берег.
В тишине огромные волны надвигались издалека. Их темные глубины наполнялись массами мутной воды, приближающиеся сверкающие гребни волн вздымались все выше. Под ударами ветра метались клочья пены и наконец волны одним ударом обрушивались на узкую полоску песка. Слышался гул тысячи ударов и отзвуки глухо отдавались по всему берегу.
Билли посидел на берегу, остыл, поднялся и направился к отелю.
«Хорошо, что побыл немного у океана. Нервы хоть немного успокоились. Хотя с чего бы это мне волноваться. Работа еще не началась».
Ночь освежала.
«Да нет, Билли, работа уже началась. И неизвестно, что принесет завтрашний день. Может, он будет последним в твоей жизни» — сам себе проговорил Билли.
Но от этой мысли ему сделалось не по себе.
«Последним? Ну да, последним днем. Я еще должен пожить, я еще хочу сходить к этим цветным девицам и сходить не один раз. Ведь мне очень нравится жизнь. И я умею жить. А деньги, они как приходят, так и уходят. Что их жалеть? Кончатся эти, заработаю новые. Все будет хорошо».
Билли неторопливо подымался по белым ступенькам узкой лестницы к отелю.
Билли вошел в отель, портье привстал и сквозь толстые стекла очков взглянул на него.
— Вы, я вижу, были у океана?
Билли посмотрел на свои мокрые ноги.
— Да, прошелся немного.
— Ну как прилив?
— Прилив? А что прилив?
— Большой, малый?
— Не знаю, по-моему, как всегда. Хотя, честно говоря, я в этом не разбираюсь. А где мой приятель, не подскажете?
Портье кивнул головой, указывая, что Чак в номере.
— Он спускался в бар?
— Нет, он спускался, но не в бар, он только звонил по телефону.
— А куда он звонил? — осведомился Билли.
— По-моему, жене, насколько я понял.
— Это хорошо. И что?
— Знаете, он вышел из кабины очень довольный.
— Тогда все просто прекрасно. Спокойной вам ночи.
— И вам спокойной ночи. Знаете, у нас сейчас такая тишина, что я думаю, вы отлично выспитесь. Просто чудо! Я очень люблю, когда в отеле мало людей.
— Любите?
— Да, здесь тогда тихо. Можно спокойно сидеть, читать книжки, думать о своей жизни.
— Но если нет посетителей, нет и денег.
— Это точно, — портье взял книгу и положил себе на колени.
Билли заметил, что книга открыта на той же странице, что и днем. Но не стал ничего говорить, тем более спрашивать. Он неспешно поднялся по лестнице и вошел в номер.
— Привет, Чак, — как можно более весело сказал приятелю Билли.
Чак повернул голову и улыбнулся, но тут же недовольно поморщился.
— Слушай, чем это от тебя так воняет?
— Спокойнее, Чак, спокойнее. Все в порядке. Я сейчас прибегну к твоему совету.
— К какому?
— Я решил принять душ с дороги. Действительно, что-то я маленько вспотел.
Чак отвернулся и, глядя в окно, громко сказал:
— Ты что, трахался с цветными?
— А как ты узнал?
— По запаху. От них всегда так воняет, что меня тошнит.
— Ладно тебе, — уже из-за двери ванной комнаты выкрикнул Билли, — сейчас я буду чистеньким, как ребенок. И мы тогда с тобой обо всем поговорим. Ты спустись вниз, возьми виски.
— Зачем спускаться? — крикнул Чак. — Я уже успел принести.
Билли быстро сбросил на пол одежду, включил душ. Тугие струи горячей воды и почти целая бутыль шампуня сделали свое дело.
Вымывшись и закутавшись в махровый халат, Билли вышел из душа и блаженно уселся напротив Чака.
— Ну, а теперь? Какой от меня исходит аромат?
Чак потянул носом.
— Теперь вроде ничего. Нормально. Я уже и номер проветрил, пока ты мылся.
— Чак, слушай, есть какие-нибудь новости?
— А что тебя интересует?
— Домой, наверное, звонил? Как малышка?
Чак пожал плечами. Но на его суровом лице появилась легкая улыбка.
— Что? Все в порядке?
— Да как тебе сказать, Билли? Операцию сделали, и вроде все прошло благополучно.
— Ну, тогда не грех и выпить.
— Можно подумать, что ты сегодня не пил.
— Это было давно, и я трезв как стеклышко, тем более после душа. Но если я скажу тебе, сколько я выпил, тебе поплохеет.
— Да ладно, а то я не знаю, сколько ты можешь влить в себя. Даже Джерри говорил, что тебя невозможно увидеть пьяным.