– Петр Васильевич, что вы там застряли?
Однако готовый вырваться гнев пришлось погасить, дрова уже лежали где надо, а муж выводил из сарая коня – вот они идут по площадке, по ровному кругу. Молодая тонконогая лошадь шоколадной масти выделывает балетное стаккато. Все быстрее, быстрее, шерсть блестит, кожа трепещет. Вероника Георгиевна не выдержала, сбежала вниз, остановила коня и, прижавшись к морде, похлопала по мокрой бархатистой коже.
В этот момент на сельской улице показался желанный гость – Саша, их сосед по московской квартире. Валя (впрочем, дома все ее называли «Тина») подбежала к окну: один – не один? Прищурила глаза и рассмотрела рядом с Сашей модно одетую девушку. Впрочем, Саша тут же, оставив ее, направился к Роланду.
Коричневый лоснящийся конь и смуглый Саша – в них было что-то общее: юная дерзость, нетерпеливый взгляд. Конь пугливо озирается, а Саша? Что это он? Взял и намотал конский хвост на руку. Роланд взбрыкнул и ударил задним копытом.
– Сашка, что ты делаешь! – закричал Филипп. – Испортишь лошадь!
Мадам могла бы устроить за такое «тра-ра-ра-рам», если бы не симпатия к сыну соседки.
– Прекращаем эксперименты и отправляемся в дом! – приказала она.
Через короткое время компания сидела за круглым обеденным столом на веранде. Валя незаметно взглянула на Сашу и его спутницу. Он был в прекрасном настроении, но, похоже, не из-за этой Юли. Оказывается, его приняли в военную академию, и по этому поводу он притащил две бутылки «Советского шампанского». Бокалы тут же вспенились светящимися пузырьками. Девушка сидела со скучающим лицом. В таком случае зачем он ее привез?
Петр Васильевич с чувством произнес:
– За тебя, Саша. Поздравляю!
– Я никогда не одобряла военную карьеру, и у меня есть на то основания. Но если уж идти по этому пути, то только ради больших денег, и – раз уж ты поступил – я пью за генерала Ромадина. – И она помахала веером.
– Вероника Георгиевна, что вы говорите, какие деньги? Разве это главное? – лицо Саши полыхнуло, он встал – широкоплечий, загорелый, кареглазый, ямочка на подбородке – признак волевого характера: и впрямь будущий генерал! Серьезно заметил: – Академия – это путь к военной науке, а вы…
Тина порозовела, – в последнее время с ней это происходило часто. И все же преодолела себя, тихо проговорив:
– Я рада за тебя, Саша. Филя – наша будущая театральная знаменитость, ты – генерал, а я только печатать умею…
– А кто у нас вяжет, варит, шьет? – вступился за нее отец. – Ты наша труженица!
– Братцы! Народы! А ведь в академии наверняка нужны машинистки. Валюшка, я тебя устрою – вот увидишь! – Саша поднял бокал с шампанским и запел:
– Братцы, люди-человеки, что я вам скажу-у! – голос его зазвучал по-другому: – Позавчера у нас была встреча… знаете с кем? С Байдуковым, великим летчиком. Мы спросили его, видел ли он Сталина? Мы-то его только на демонстрации, издали, да на портретах. И знаете, что ответил Байдуков? Он сказал: «Мы встречались много раз. Сталин здорово разбирается в моторах, фюзеляжах и прочем и задает вопрос всегда по самой слабой части самолета. У него потрясающая интуиция… Вообще, Сталин – голова!» Так и сказал. Давайте выпьем за него!
– За Байдукова или за Сталина? – подмигнула хозяйка.
Саша залпом выпил бокал и, распираемый радостью, выскочив из-за стола, уцепился за притолоку и подтянулся несколько раз.
– Сашка, ты как Тарзан. Тогда уж лучше по деревьям лазай, – урезонил его Филя и добавил: – Мы с ним «Тарзана» смотрели.
– Вся Москва по нему с ума сходит! – подхватил Саша. – Мужчины зарабатывают комплекс неполноценности, а женщины ищут кого-нибудь похожего на Тарзана. Целый фольклор появился.
– Почитаете? – полюбопытствовала Вероника Георгиевна.
– А критиковать не будете? Тогда – пожалуйста:
– У этих стихов есть конец или нет? – скривилась Юля.
Саша хмыкнул, щека его дернулась. Филя предложил:
– А не пойти ли всем на берег? У нас там ивы не хуже, чем в тропиках, – и первым поднялся.