Аврора бесшумно зашла в комнату и поморщилась от тошнотворной вони. Мелс спала на кровати с каким-то бугаем. Ее откинутая голова никак не вязалась с неудобством позы, в которой застыла девушка. Не заметив пустую бутылку, Аврора спотыкнулась, завалив остальные бутылки, которые штабелем стояли вдоль кровати.
Мужчина недовольно закряхтел и приоткрыл глаза.
-Эй, ты что тут делаешь? - с завидной прытью он вскочил на ноги, потом присмотрелся и выдал сальную улыбочку. - Подружка Мелс? Ну, присоединяйся, а то эта, кажется закончилась.
Бугай с гордостью выставил напоказ свой огромный член и небрежно пихнул кровать ногой. Мелс не шевелилась и присмотревшись хорошенько, Аврора поняла, что та не дышит.
- Она мертва, - сцепив зубы сказала Аврора, сжимая кулаки.
- Особой разницы нет. Не воняет и ладно! - сделав шаг к двери, бугай перекрыл выход.
Через пару минут с балкона на девятом этаже выпал мужчина. При ударе о землю содержимое его черепа вылетело неравномерными кусками, и когда зеваки снова подняли голову, чтобы посмотреть откуда он вылетел, Аврора уже наблюдала за этой картиной с балкона Макса.
Вид мертвого тела не усмирил бурю, которая поднялась у нее в груди. Эта тварь, это подобие человека насиловало мертвое тело Мелс. Только от одной мысль к горлу подкатывала тошнота.
Смерть преследовала Аврору, словно напоминая о себе, о том, как она ее раньше боялась, сколько предосторожностей и ухищрений было брошено против костлявой. Отмеряя очередной этап жизни, будто тактовой чертой, и вычерчивая страшную закономерность.
К кому-то смерть приходит, как добрый друг, избавляя от жалкого существования и новых страданий. Как, случилось с Мелс...
Вой сирен предварил приезд скорой помощи и полиции, коронеры сошкребли труп с тротуара и уже через полчаса обнаружили тело Бравели. Разыграть перед полицейскими шок было проще простого. Опрос соседей затянулся до вечера, оборвав шум стихийного ремонта.
Дверь квартиры Мелс опутала полицейская лента, на дом опустилась тишина. Полицейские ушли, с довольным видом. Состава преступления не нашли. В наркоманских притонах, подобные случаи не редкость.
Аврора же с застывшим лицом сидела на диване, пытаясь отыскать в себе крохи сожаления. Поражала жестокость человека, который буквально растерзал Мелс, и ее безразличие к собственной судьбе, словно кривое зеркало, которое отражала возможное будущее самой Авроры.
Она почувствовала, что задыхается здесь. Плотный воздух не остывал даже ночью. Девушка схватила телефон и сунула в карман проездной билет на автобус. Веселиться не получится, но сожаления не вокресят Мелс, а хорошая мина вполне способна спасти день рождения. Даже такой паршивый, как этот.
Толпа спокойно стекалась к турникетам Майами Оранж Боул. Радостные лица, полные восторга глаза и приятная взбудораженность, никак не хотели передаваться. Губы пересохли, но Аврора продолжала шерстить реку человеческих тел, в попытке отыскать Макса. Она совсем потеряла надежду, когда увидела, что на часах время перевалило за четверть десятого.
Значит, Макс просто хотел ее порадовать, а сам идти не собирался. Контролер оторвал край билета и Аврора прошла в широкий полукруглый коридор, который расходился в две стороны и вел к лифтам.
Девушка вышла к нужной секции трибун и нашла свое место. Публика периодически начинала вопить, волнами растекались аплодисменты. На душе было пусто, никакого радостного предвкушения. Хоть бы легонькую дрожь ощутить... Оглядываясь по сторонам, Аврора жадно впитывала их эмоции в попытке испытать нечто подобное.
Мало кто сидел на своих местах. Нетерпение отрывало пятую точку и концентрировалось в ногах. Вспыхнули огни на сцене, вышли музыканты, на секунду погас свет, чтобы снова ослепить зрителей. Замерев в легкой растерянности, Аврора попыталась отогнать от себя отчаяние, которое охватило ее на мгновение и тряхнула головой. Людям свойственно кидаться в чувствах из крайности в крайность.
Уши заложило от восторженного рева стадиона. Если закрыть глаза, то можно было уловить покалывание во всем теле, пронизывающие децибеллы вполне могли сойти за энергию.
Сквозь закрытые веки мелькали размытые пятна света, сделав глубокий вдох, девушка откинула мрачные мысли и выдавила слабую улыбку, чтобы взбодриться.
В эту секунду Аврора уловила движение рядом с собой. Она повернула голову и оцепенела, боясь пошевелиться, потому что смотрела в лицо призрака. Все тело будто током пронзило.
Габриэль!
Грянула оглушающая музыка, но девушка, не чувствовала собственного тела. Будто во сне, она подняла руку. Медленно-медленно, приблизила ее и прикоснулась пальцами к щеке стоящего рядом. Как всегда идеально выбрито, серо-голубые глаза неподвижны и странно блестят. Губы плотно сжаты, лицо бледное, идеальное, словно у мраморной статуи.
Аврора вздоргнула и сжалась вся, не в силах пошевелиться. Сейчас видение исчезнет. Призрак подался вперед и его лицо исказила судорога боли. Мимолетная, которая исчезла с очередной вспышкой стробоскопа, долетевшей со сцены.
Габриэль приблизился на шаг, и тут же теряя выдержку прижал к себе Аврору, так что у обоих перехватило дыхание.
Шум вокруг оглушал. Толпа бесновалась, не замечая, сколько боли изливается из переплетенных в объятии двух тел. Достигнув предела, эта боль сжимается в яркую белую точку и взрывает сверхновой, которая растекается живительной энергией, едва их губы встретились. Они лишь на секунду отрывались друг на друга, чтобы перевести дыхание и вновь слиться, ощущая, как подымается остервенение и никакие ласки не утолят, не сгладят накопившегося отчаяния, масштаб которого сейчас был чудовищным.
Аврора не могла поверить, что способна на такие эмоции — полная зависимость от одного человека, потребность ощущать его рядом. Просто знать, что он жив, уже вызвало бурю эмоций.
Почувствовав, как замерла девушка, Габриэль, придержал ее за плечи и уже было хотел что-то сказать, но не стоило разбрасываться словами посреди такого шума. Молча протянув руку, он предлагал следовать за ним. В этом просто жесте повторялся вопрос заданный Габриэлем полтора года назад в джунглях - «ты останешься со мной».
Тут Аврора заметила, что он заметно хромает на правую ногу. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что эти полтора года он провел явно не в санатории. Черты лица заострились, в глазах плохо скрывалась горечь, которая появляется только после жестоких испытаний. И хотя он по прежнему улыбался только глазами, Габриэль не мог скрыть, того, что для него значила сегоднешняя встреча.
Началась следующая композиция, но кажется, Робби Уильмсу было совершенно наплевать, какая буря страстей кипела на местах С7112 и С7113. Об этой буре не догадывался и Макс, вернувшись поздно ночью со смены.
С трудом соображая, Аврора продолжала с жадностью всматриваться в лицо Габриэля. Вполне могло статься, что начались галлюцинации и окончательно поехала крыша, а значит лучшего момента для принятия судьбоносных решений и представить было сложно. Ее пальцы, медленно и ласкающе, прошлись по мужской ладони.
Безумие, альтернатива куда лучше заурядной жизни с Максом, каким был хорошим тот не был. На глазах исполнялась голубая бабская мечта о том, что больше не придется ни о чем переживаться: ни забот, ни проблем, ни тяжелых вздохов по ночам, ни сожалений. Они протиснулись сквозь прыгающих и орущих зрителей. Едва очутившись в широком коридоре, ведущим к лифтам, Габриэль резко обернулся, когда почувствовал, как Аврора потянула его за руку, призывая остановиться.
- Габриэль...
- Что?
- Ничего не хочешь объяснить?
- Здесь?
- Нет, через неделю во вторник в 10.30. Приходи в Кросс-крик рядом с Глэйдвью. Я отпрошусь с работы и мы поболтаем.
Такая знакомая обезоруживающая улыбка, вспыхнула на бледном красивом лице, что Аврора чертыхнулась про себя, но извиняться не стала.