Тут пригодились брезентовые перчатки. Грубая, жесткая ткань прекрасно защищала от заноз, но только не от холода. Благо, что двигаться приходилось много и конечности быстро согревались.
В скором времени, фрау Гроссмахт занялась ужином.
Небо стало бледнеть, а из-за горы поползла темная мгла. Зажглись фонари на верхнем дворе, подсвечивая белые высокие стены замка и открывая прекрасный контраст. На шпиле главного фасада красовалась статуя рыцаря.
Я уже знала, что это был герой местных легенд — Лоэнгрин.
Взглянув на него, я тяжело вздохнула. Оценить прекрасное можно было только в сравнении с убожеством, в обнимку с отвращением. Последним ритуалом в моем списке числилась уборка туалета. Эта цитадель облегчения была закрыта для туристов — служебное помещение так сказать, но и без этого «красок» хватало.
Как говорила моя мама — будто рота солдат ноги помыла. Разыгравшийся аппетит с невнятным лепетанием растворился в глубине моего живота.
Жизнь обладала поистине разнообразнейшим набором средств для того, чтобы лицо не треснуло от счастья.
Тем не менее, я вспоминала о прошедшем дне с идиотической улыбкой, после того, как проклиная все на свете выкупалась в неудобном тазике, около раскаленного камина. Крохотная комнатка нагрелась настолько, что я решила спать в футболке.
Не верилось, что за окном притаился глубокий обрыв, а через несколько стен расположены королевские комнаты с золоченой мебелью. Я жадно прислушивалась к звукам, но ничего не было кроме мягкого треска поленьев, тихого свиста сквозняка через невидимую щель в оконной раме и призрачного, почти незаметного, уханья совы в лесу.
В сон я провалилась почти мгновенно и блаженное состояние продлилось ровно до того момента, пока не перегорели дрова, а морозный воздух стал отвоевывать пространство в моем жилище.
Сигнал тревоги подали пальцы на ногах, когда даже шерстяные носки не могли согреть окоченевшие конечности. Я высунула руку из-под одеяла и тут же пожалела об этом. Кожу будто протерли ментолом, но выбора не было. Открыв глаза, я столкнулась с кромешной темнотой безлунной ночи и тут же вспомнила про фонарик, который предупредительно оставила на тумбочке.
Луч света лихорадочно вырывал из мрака скудную мебель в комнате, пока я в дикой пляске торопилась напялить теплый спортивный костюм и шапку. Глянув на часы, я поняла, что совершенно потеряла остатки сонливости в два часа ночи.
Я уже знала чем займусь. Неприятное дело откладывать дальше не стоило. Телефон полностью зарядился, да и сигнал был неплохой.
Вездесущий логотип «фейсбука» на экране смартфона выглядел зловеще бесстрастно, когда я зашла на страницу некой Авы Флинт.
А.Ф. - Инициалы моего настоящего имени и фамилии просто так я оставить не могла. Именно через это очередное поддельное имя я общалась с Нербом Махмади, сыном мистера Гасура — владельца кафе в Лондоне, у которого я работала официанткой.
Парень практически не выходил из дома, родители окружили его заботой и вниманием, опекали здоровье единственного чада, после того, как узнали, что их мальчик, практически приговорен к смерти.
Гасур был вич-инфицирован и не знал об этом. Драгоценное время для медикаментозного лечения было упущено. Уже почти с полгода, как врачи диагностировали у несчастного СПИД. Вся выручка от семейного бизнеса уходила на дорогостоящие препараты, благо, что большая часть терапии покрывалась из государственного бюджета.
Об этом я узнала из досье, когда очередной ночью меняла условия жизни, ведомая невидимой рукой координатора программы защиты свидетелей.
Мистер Гасур ни словом не обмолвился о горе в своей семье и строго настрого запретил заходить в дом, но я нашла способ познакомиться с Нербом. Я считала, что сама балансирую на грани жизни и смерти, но, как оказалось, это понимание было по-детски наивным.
Социальные сети, как универсальный параллельный мир, где невозможно заразиться физически, но легко подхватить вирус смертельной идеологии, раскроить накопившуюся боль на части, выставив ее напоказ в определенных группах, чтобы почувствовать подобие утешения и пристраститься к этой квази-жизни мгновенно.
Нерб не унывал и вел блог, где подробно рассказывал о своем самочувствии, делился мыслями, находками в новых направлениях лечения, рассуждал на вопросы религии и довольно философски воспринимал свою печальную участь.
Я сидела с окаменевшим лицом, когда увидела, что Нерб не заходил на свою страницу почти неделю. Руки не дрожали, когда пальцы вбили в строку поисковика «гугл» последние лондонские некрологи. Фамилия Махмади скромно значилась в колонке с вчерашней датой.
Экран телефона погас. Словно в забытье я очистила историю браузера и отключила аппарат, на ощупь разобрав его, вынула батарею и сим-карту. В кромешной темноте, больше не ощущался холод и уханье совы перестало раздражать.
Мистер Гасур, наверняка, так и не допытался, каким образом его сын подцепил эту заразу, но это, в подробностях знала Ава Флинт. Мальчишке просто предложили в одном из дорогущих клубов, где тусовалась золотая молодежь бесплатно словить кайф. Ему хотелось казаться крутым, взрослым, смелым в глазах красоток, которые как назло кружили рядом и подначивали. Откуда ему было знать, что шприц за один вечер проколол не одну вену?
Эйфория от наркотика, к счастью больше напугала Нерба, чем привязала. Последствия были хорошо известны, и подающий надежды студент Университета Сент-Эндрюс, сделал выбор в пользу нормальной жизни самостоятельно, без назидания старших, осознав, что совершил огромную ошибку. Правда, поздно...
Я брела по винтовой лестнице, ладонь скользила по холодным каменным стенам, чтобы не потерять ориентир. Очутившись на первом этаже, я остановилась и прислушалась. Только свист сквозняков.
Глаза привыкли к темноте и на кухне я безошибочно направилась к холодильнику.
Проверенный способ борьбы с комом в горле так и стоял нетронутым в дальнем углу, упакованный в красивую коробочку. Неяркий свет на секунду ослепил меня и ощущение опасности накрыло с головой. Но отчего?
Аромат сливок, кокоса и малины не мог не манить, но среди сладкого и соблазнительного запаха, я почувствовала совершенно новый — землистый, а еще обычное мыло и почти выветрившийся дезодоранта.
Можно было биться об заклад, что на кухне кроме меня был кто-то еще. Мужчина.
Он подходил медленно и очень тихо. Стоило подпустить его ближе и я поняла, что роста в нем под два метра, потому что едва слышный вдох был слышен на голову выше меня.
Время вышло. Нападать нужно было первой. Мощный соперник явно переоценивал свои силы и был самоуверен, а потому круто повернувшись влево я выставила локоть под углом целясь противнику в голову. Этот удар я отрабатывала долго на курсах самообороны и дошла до того, что с легкостью ломала тренировочные доски. Сустав был набит до нужной степени, и боли, я практически, не чувствовала.
Локоть попал точно в челюсть, после чего я резко захлопнула холодильник, предварительно закрыв глаза, чтобы не ослепнуть от резкого перехода в темноту. Рухнув на пол, я и откатилась в сторону, чтобы тут же подняться на ноги и увидеть убийцу.
Невероятно высокий, он, казалось, опешил от такого яростного натиска. Высокий, широкий в плечах, явно сильный и к тому же невероятно разъяренный, мужчина с неожиданной скоростью и ловкость бросился ко мне ловко обходя кухонную мебель, тем не менее один из стульев завалился и попался обидчику под ноги, но резким движением был отброшен в сторону, отчего послышался треск и шум, падающей утвари.
Подражая паркурщикам, я на бедре прокатилась по столу, перебросив ноги, но нападавший ухватил меня за край толстовки и по инерции я полетела прямо на его кулак. Разность в силе была подавляющей и далеко не в мою сторону, а потому все что я могла сделать это резко выпустить ногу, чтобы упереться коленями о столешницу и получив точку опоры, отпрянуть хоть немного назад.
Этот финт спас меня от гарантированного нокаута, как вдруг на кухне зажегся свет и на секунду я ослепла, в тот же момент удар огромного кулака пришелся на правую скулу, и в глазах рассыпался каскад искр от пронзительной боли.