«Мне конец!» - промелькнула шальная мысль в голове и тягучий ступор заволок сознание. Тяжело дыша, убийца отпустил мою руку, и я удивленно повернулась, чтобы наконец-то рассмотреть его.
- Что здесь происходит? - возмущенный голос Элеонор Гроссмахт, топот ног дежурного охранника и гера Бронеля завершили немую сцену, в то время как я рассматривал дивный двухметровый образец воплощенного изумления.
«Не конец!» - услужливо подсказала интуиция, потому что настоящий киллер, и тем паче Финис, давно бы прикончил меня. Вместо этого, чуть раскосые карие глаза, под густыми бровями медленно прошлись по моему телу, красивые полные губы едва различимые среди густой длинной бороды иронично изогнулись.
Высокий мужчина, не обделенный физической силой, длинноволосый и с завидной осанкой, одетый в роскошный овчинный жилет, который дивно дополнял диковатый образ, сплюнул на пол кровь и я услышала, как по камням с характерным звуком прокатился зуб.
- Что это за сумасшедшая? - злобно прошипел он басом.
Элеонор бросилась к великану, услужливо подставляя ему стул. Ее встревоженный взгляд окатил меня холодом, не смотря на то, что моя скула страшно разбухла и вид у меня был, такой, будто я минут десять катилась с ближайшего склона, на котором стоял замок.
- Рэгги? Это она с тобой сотворила? Неужели выбила зуб?
- Да.
Я готова была поклясться, что в голосе этого косматого мужика я услышала восхищение.
- Как, вообще, умудрилась?
- Фройлин Диони, Вы в своем уме?! Брон, вызывай полицию!
- Эли, девочке нужен врач. Бога ради, это недоразумение. Лора, что произошло?
Пока я невнятно бормотала разрозненный рассказ про ночной жор, пресловутый Рэгворд, немигающим взором смотрел на меня то подозрительно, то с интересом, скатившись в конце до такой мрачности, что я сочла за благо напустить на себя вид святой простоты, чтобы этот дядька меня не добил за свой потерянный зуб, попутно поражаясь тому, какие харизматичные реставраторы обитают в Баварии.
Скула болела невыносимо и я изо всех сил изображала полубессознательное состояние, хотя, кроме ощутимого дискомфорта меня ничего не беспокоило. Стрессовые ситуации, в последнее время случались слишком часто, чтобы я выработала к ним подобие иммунитета. Другое дело, что внешность мистера Полссона не позволяла отвести от него глаз.
«Реставратор?! Реставратор...»
- Это, что, еще и женщина? - Рэгворд почувствовал себя уязвленным. - Из охраны что ли?
И опять эта ехидная усмешка.
Я осознала, с каким оглушительным свистом летит камень в огород моего комплекса по поводу угловатой фигуры и обида накрыла за то, что этот идиот вздумал издеваться.
- Это наша новая уборщица, - мягко пояснил Брон, под тяжелым взглядом жены прикладывая к моей щеке завернутый в полотенце лед.
Демонстративно достав мобильник, фрау Гроссмахт принялась набирать номер, но внезапно, Рэгворд ее остановил.
- Не надо. Это чистой воды недоразумение. Вы же знаете, как я не люблю копов, Элеонор.
Еще бы немного и я подкатила глаза. Фрау Гроссмахт, явно «ела с руки» у Рэгги. Семейная черта, если вспомнить, с каким трепетом описывала Хильда персону этого мужлана.
За малохольными переживаниями, тем не менее, я четко осознавала, что далеко не все реставраторы обладают столь смертоносными навыками. Мистер Полссон, наверняка, занимался, как минимум боксом. Удар с левой у него был роскошный и впору было признать, что хоть его внешность и вселяла шок и трепет, но он никак не мог быть Финисом. А потому наступала моя самая нелюбимая часть спектакля.
Появление копов не входило и в мои планы. Я поднялась со стула и слегка покачнулась, после чего изображая невероятное раскаяние подошла к Рэгворду и промямлила:
- Мне очень жаль, мистер Полссон. Я компенсирую физический ущерб. Правда, не сразу, а только частями.
- Перебьюсь, - Рэгги даже не смотрел на меня. Он недовольно водил челюстью, проверяя, насколько ему неудобно после потери зуба, после чего набрал в рот воды и прополоскал его, шумно сплюнув в раковину.
Непосредственность этого мужчины точно была на верхних строчках списка его достоинств.
- Ты лучше скажи, где научилась такие финты выделывать.....локтями?
И хотя злость еще изрядно сквозила в словах, но до неприличия красивые глаза наполнились доброй усмешкой. Рэгги, вальяжно подошел к холодильнику и выудил бутылку пива, которую я, благо, что вовремя вернула назад.
- Курсы самообороны, - обреченно выдохнула я. - Я работала в турецком квартале в Лондоне... официанткой.
Вместо ответа, он вздернул роскошные брови и отсалютовал мне, после чего развернулся, пробурчав присутствующим «доброй ночи» и растворился в темноте дверного проема.
- Зуб.... локтем выбила. Охереть!
Отборные немецкие ругательства разбавляли уханье совы и свист сквозняка.
5
«Сази... Благозвучное, напевное название для городка. Попытка придать красоты, завуалировать грязь и отчаяние, которое царит повсеместно в Индии.
Романтичные и сказочные представления об этой стране давно разбились о непоколебимый гранит фактов, и даже те путешественники, которые взахлеб зачитываются рассказами бывалых туристов с отвратительными и ужасающими подробностями, привитые от болезней, которые провинциальные доктора с трудом вычитывали в современных медицинских справочниках, с кровью пропитанной всевозможными средствами от паразитов, даже они, поражались тому насколько вековые устои могут извратить сознание людей, добровольно принимающих полурабское положение.
Касты в Индии отменили. Но старания Ганди соблюдались только ради приличия. Если человек из неприкасаемых нечаянно заденет в толпе руку кшатрия или кого-нибудь из более низких по положению вайшьев, то это может обернуться побоями или убийством, и никто не будет подавать в суд, хотя имеют полное право.
Разделение по социальному положению занесено в личность и заперто за семью печатями индуизма. Права человека лишь манящая иллюзия избавления и добровольное принятие тяжелого положения, лучшим образом гарантирует, что в следующей жизни может быть даровано счастье и достаток.
Но и тут на лицо парадокс. Если бы все население было столь набожным и свято чтило собственные традиции, то при совершении непотребства совесть взывала бы к правонарушителю, в разуме всплывали бы страшные картины положение проклятых в следующей жизни. Однако, индусы относились к вере весьма поверхностно, мол, да, божественное существует и традиции, которые полегче мы соблюдать будем, но не фанатично. В подтверждение этого можно только добавить, что убийство коров в Индии карается тюремным заключением, а по стране насчитывается почти тридцать тысяч нелегальных скотобоен.
Вера скатилась до суеверия, вегетарианство, как традиция прикрывает нищету, ведь мясо, отдельные слои населения не могут себе позволить. А потому, туристы поражаются тому, какими страшными взглядами провожают их на улицах. Улицы это сплошное варево из автомобильных гудков, криков попрошаек и зазывал, запаха экскрементов и разложения, специй и сладостей, приготовленных на черном прогорклом масле.
Ад на земле определенно имеет внушительный филиал, который базируется именно в Индии. Тогда, что могут назвать адом сами индусы?
Европейцы с дрожью в голосе и бледными лицами рассказывают о разлагающихся трупах плывущих по течению Ганга в Варанаси, а непосредственные граждане Индии рассказывают своим детям страшные истории о живых мертвецах, которые обитают неподалеку от Сази.
«Кали Джагах» или Черное место, куда привозят неизлечимо больных людей. Проказа, холера, запущенный сифилис, пациентов с инвазиями таких форм, что их буквально съедают изнутри черви.
Это не муниципальное, а скорее, частное учреждение, которое, как ни странно хорошо спонсируется благотворителями и меценатами. Официальная лечебница, где содержат больных проказой. Изредка сюда привозят людей, которые просто должны исчезнуть: конкуренты по бизнесу, нежеланные наследники, не желающие отходить в мир иной предки, надоевшие любовницы, которые многого требуют.